Общественная организация ветеранов вооруженных сил и боевых действий Южной Осетии приняла устав и заявила о своем намерении зарегистрироваться в Минюсте. Председатель организации Валерий Тедеев сказал ИА «Рес», что главная задача – добиваться внимания официальных структур к проблемам ветеранов. Это не единственное подобное заявление со стороны участников боевых действий за последний месяц. Все указывает на то, что комбатанты намерены поставить вопрос о своем статусе в югоосетинском обществе и потребовать должного внимания со стороны правительства.
Общественная организация ветеранов вооруженных сил и боевых действий Южной Осетии фактически существует с 2019 года, но приняла решение о государственной регистрации только теперь. Как сообщил Тедеев информагентству «Рес», «благодаря новому статусу, у организации появится возможность … помогать ветеранам военной службы, инвалидам, семьям погибших. Ранее мы тоже оказывали посильную помощь, но сейчас надеемся и на помощь государства».
Это заявление можно считать началом очередного этапа в борьбе комбатантов за статус ветеранов.
По мнению югоосетинского писателя, участника боевых действий Тамерлана Тадтаева, речь идет не только о льготах или посильной помощи нуждающимся, но о достоинстве тех, кто отстоял эту землю с оружием в руках:
«Я один из тех, кто воевал за Южную Осетию с 1989 года. И как с нами обошлась власть? Так, что мы теперь на своей земле изгои. Мы - никто. Долгое время мы молчали, но теперь чаша терпения переполнилась, и молчать больше не хочется.
– Чего вы хотите?
– Я хочу, чтобы нас признали ветеранами, как это делают во всем мире. Это же правильно или я требую что-то лишнее? Я требую, чтобы у нас была ветеранская пенсия, потому что мы уже старые. Будь мы помоложе, то не стали бы ни к кому обращаться, поступили бы как раньше – никого не просили, сами выкручивались. Но мы уже немолоды».
Депутат парламента Давид Санакоев говорит, что эта проблема витает в воздухе не один год. Наверное, каждый из президентов подступался к ее решению. Было в этом всего понемногу – и искреннего желания отблагодарить защитников, и возможности заручиться их голосами на выборах. Но в конечном счете все отступали. Возможно, чиновники меняли решение, когда становилась ясно, что эта проблема куда больше, чем казалась на первый взгляд, и ее просто так не решить, говорит Давид Санакоев:
«В Южной Осетии юридически не существует таких категорий граждан, как «участники войны» или «ветераны войны и приравненные к ним граждане».
– То есть ни статуса, ни социальных льгот за участие в боевых действиях, ни ветеранских пенсий?
– Нет. У нас есть пенсии для сотрудников МВД, Минобороны. Есть прибавки к пенсии за государственные награды, звания. Есть пособия для инвалидов. Но отдельных пенсий для участников боевых действий, ветеранов ополчения у нас, к сожалению, нет. Поэтому те из них, кто не перешел на службу в государственные структуры, могут рассчитывать только на социальную пенсию по возрасту.
– Почему так получилось?
– Я знаю, что этот вопрос периодически поднимается, были попытки его решить, но в какой-то момент инициаторы вдруг отступали и откладывали до лучших времен или для тех, кто придет после них. Там много технически сложных моментов и, я бы сказал, этически сложных. Например, кто будет определять ветерана ополчения, по каким критериям? Такие решения нельзя принимать единолично или формально. Такие решения принимаются в широком кругу, быть может, нам придется создать специальную комиссию. Эти решения должны быть легитимными в глазах общества и, прежде всего, в глазах комбатантов».
В последний раз решить ветеранскую проблему пытались при президенте Бибилове. Как рассказал «Эху Кавказа» посвященный в эту историю чиновник, на Анатолия Ильича вышла инициативная группа ветеранов. Президент предложил им заняться списками, выяснить, о каком примерно количестве ветеранов идет речь. По словам чиновника, итоги этой работы разочаровали Анатолия Бибилова – их оказалось слишком много. Намного больше релевантных значений.
По мнению блогера Алана Парастаева, приписки – не единственная проблема. В республике составлялись списки ополченцев-жителей Цхинвала, которые были приписаны к определенным постам, где посменно несли дежурство. Эти списки живы, они периодически обновлялись, уточнялись и т.д. Другое дело, что не все хотели, чтобы их туда записывали.
Но были и такие, кто без всяких списков создавал свои боевые группы, как их определять? Или, например, кем будут считаться те, кто не нес службу в ополчении, жил в России, но по первому зову возвращался домой и защищал республику, спрашивает Алан Парастаев:
«Вчера хоронили Таймураза Кокоева. Он жил в Москве, но приехал и в 2008, и в 2004 году, и в начале конфликта был в группе Гри Кочиева, но ни в каких списках не состоял. Его к какой категории отнесут? В принципе, если даже чиновники не доглядят, то его боевые товарищи могут обратиться в правительство и свидетельствовать о нем как о ветеране. В таком порядке можно определить других комбатантов, тем более в Цхинвале, где все друг у друга были на виду. В селах сложнее. Например, этнограф Мурат Хацырт из селения Горет вместе с односельчанами до 2004 года защищали свое ущелье-анклав. Кто их учитывает? А вообще, будь моя воля, я бы приравнял к участникам боевых действий всех, кто пережил 90-е годы в Цхинвале без воды, без еды, под обстрелами…»
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Форум