С тех пор, как представители «Грузинской мечты» стали явно отклоняться от проевропейского курса, стала меняться и их лексика. Практически весь последний год из уст их лидеров, да и не только лидеров, но и явно далеких от лидерства персон, что говорит о вседозволенности, которая царит в партии, мы слышим выражения, которые близки к языку вражды, ненормативной лексике. Почему лидеры к ней прибегают, откуда это проистекает, чего здесь больше – отсутствия политической культуры, соответствующего образования или искреннего презрения к тем, кто не с ними, и чем в конечном счете это чревато? «Эхо Кавказа» спросило об этом у психолога Гаги Нижарадзе.
– В каком случае человек прибегает к языку вражды, к ненормативной лексике, и когда видит в этом необходимость публичная персона, в частности, политик?
Бывает, когда дело не доходит до мордобоя, роль дубинки исполняют слова. Но когда это делают политики, тут уже другое дело
– Это разные вещи. Когда человек прибегает к речи ненависти, так называемой, и даже брани и матерщине, – это вербальная агрессия обыкновенная. Бывает, когда дело не доходит до мордобоя, роль дубинки исполняют слова. Но когда это делают политики, тут уже другое дело, и это старо как мир. Дело в том, что когда правительство встает на непопулярный путь, ему нужно обязательно найти образ врага, чтобы направить недовольство собой на какую-то социальную группу, национальную или любую другую. Ну, такими были евреи в нацистской Германии, буржуазия в Советском Союзе и так далее.
То же самое здесь: правящая партия, «Грузинская мечта», явно встала на непопулярный путь, потому что пророссийские настроения, если они и есть, то у небольшого процента населения, и главным образом старшего поколения, и поэтому надо было найти врага. Враг – кто? – это прежнее правительство, «националы», которые, действительно, моими симпатиями, например, не пользовались и не пользуются, но в данном случае на них вешаются все собаки, как говорится, что вот, если бы не мы, то были бы они, что весь мир против нашей маленькой страны, что существует какая то мифическая «глобальная партия войны», которая старается нашу несчастную страну вовлечь в большой конфликт вооруженный, и так далее.
Но, знаете, в чем дело? Когда нет особого выхода, когда нет альтернативы, то многие люди верят в то, что им говорят, то есть хотят верить, и поэтому они получают не очень высокое, но все-таки большинство здесь. Кроме того, у нас такая страна, достаточно патриархальная, и с долгим советским опытом, который предполагает подчинение вышестоящим силам, инстанциям и так далее: лучше подчиниться, чем выступить против, потому что могут арестовать просто или испортить бизнес, и так далее. В общем, это очень старый метод, образ врага – найти того, кто виноват во всех грехах, в том, что мы бедны, в том, что территории не возвращены, и так далее. Вот все это валится в одну кучу, и если пропаганда хорошо поставлена, то да, а если нет, как в данном случае, то я не думаю, что это продлится долго и успешно.
– Вы сказали, в этом есть и пережиток прошлого…
– Безусловно.
– Но разве выражалось тогда это языком ненависти, ненормативной лексикой, оскорбительными словами в адрес оппонентов? Мне не 15 лет, я хорошо помню, как иногда даже излишне корректны были политики тех времен…
Когда правительство не может обеспечить того, что оно должно, оно ищет врагов, вот и все
– Политики между собой – да, но [выражения] «этот гнилой Запад», например, что это, не ненависть? «Загнивающий», «ужасный», «отморозки» и так далее – масса была слов, сейчас все припомнить не могу, но которые работали. Я вот помню у [Александра] Солженицына, когда он описывает реакцию на новочеркасский бунт, там он приводит свидетельства каких-то своих знакомых и так далее, которые слышали, что вот широкие массы обвиняют во всем Запад, который дал им оружие, вот этим несчастным рабочим новочеркасским. Откуда у них оружие? – вот Запад им дал. Примерно то же самое и здесь, то есть эти методы и приёмчики, они идут с самых ранних ступеней истории, и, к сожалению, так или иначе это будет продолжаться. Когда правительство не может обеспечить того, что оно должно, оно ищет врагов, вот и все.
– А разве есть ли возможность реального достижения цели через подобный язык? В каком случае? Или это обязательно ведет к одному стереотипному результату?
– Я не знаю, может быть, и есть. Но нам нужна добрая воля, которую я не вижу. Здесь еще один фактор – это то, что сказал один английский мыслитель, власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Вот ну не хочет человек терять то, что он имеет, и поэтому врет целый день, в любой компании, в любом выступлении и так далее. Вот что у нас есть сейчас.
– Почему на часть населения это действует так, как они хотят? Как получается, что они достигают цели через подобный язык?
Сейчас не было такого 80-процентного преимущества, что дает надежду, что все-таки какие-то позитивные изменения в верхушке будут
– Действует не на всех, а лишь на какую-то часть, для которой что есть – то есть. Бороться за лучшее будущее, – ну, здесь всегда есть риск. А кроме того, люди любят победителей, большинство, и кто бы это ни был, во время «Национального движения» столько же процентов было на их стороне, сейчас на этой, завтра, если придет коммунист или кто-нибудь такого же типа, они тоже получат большинство, и причем это будет один и тот же контингент. Вот я вам пример приведу: в Грузии было – не будем считать эти выборы, а предыдущие – победил [Звиад] Гамсахурдия, потом [Эдуард] Шеварднадзе, потом [Михаил] Саакашвили, потом [Бидзина] Иванишвили – все они получили фантастический процент голосов, причем там особых манипуляций не было – за 80. У меня, к сожалению, нет документов для [подтверждения] этого – это невозможно, – но мой опыт говорит, что это в основном одни и те же люди, которые дают голос за того, у которого большинство. Причем вот этот тот, кто побеждает, его победа витает в воздухе. А сейчас не было такого 80-процентного преимущества, что дает надежду, что все-таки какие-то позитивные изменения в верхушке будут.
– Если вернуться непосредственно к языку вражды, ненависти, какую роль играет в этом образование политика? Или вообще никакого?
– Образование не имеет особого значения. Главное – не то, что ты читаешь, а главное – что [именно] ты читаешь, и очень умные люди были и нацистами, и коммунистами, очень образованные и умные. К сожалению, здесь имеет значение личность человека, детство и так далее, что очень часто определяет его такие экстремистские, очень странные политические пристрастия. И потом, если он попадает во власть, то вообще наступает диктатура, и так далее. За этим проследить трудно, но вот в благополучных государствах, просто в хороших странах, такие люди отсекаются, в верхушку им путь заказан. У нас, к сожалению, этого нет пока, но я надеюсь, что будет.
– А что может научить политической культуре грузинских политиков?
Сейчас «Грузинская мечта» в общем-то доминирует, но я не думаю, что это надолго
– Время только, время. Я не могу сейчас точно сказать, но в любом случае прогресс налицо. Каждая власть, которая приходила в Грузии после распада [Советского Союза], была лучше предыдущей, но потом все они реакционизировались, что ли, и превращались в балласт, потом их побеждала какая-то другая сила. Сейчас эта «Грузинская мечта» в общем-то доминирует, но я не думаю, что это надолго. Я не знаю, каким образом будет смена режима, но она будет.
Форум