Госдума Российской Федерации на пленарном заседании ратифицировала договор между с Южной Осетией о развитии военно-технического сотрудничества. Зачем Южной Осетии новые вооружения, если у нее нет армии? Югоосетинские эксперты строят версии по поводу нового договора с Россией о военно-техническом сотрудничестве.
Госдума Российской Федерации на пленарном заседании ратифицировала договор между с Южной Осетией о развитии военно-технического сотрудничества. Договор был подписан в Цхинвале 23 августа 2023 года. 19 сентября президент РФ Владимир Путин внес его на ратификацию в Госдуму. Согласно пояснительной записке, договор направлен на углубление сотрудничества в военно-технической сфере.
Правительство РФ в своем заключении указало, что реализация указанного договора будет способствовать углублению сотрудничества в военно-технической сфере в целях укрепления обороноспособности Российской Федерации и Республики Южная Осетия.
Понятно, что речь идет исключительно о российских поставках вооружений в Южную Осетию, а не наоборот. Непонятно только, кому будут поставляться вооружения. Минобороны РЮО – это примерно пятьсот человек, из которых больше половины составляют оркестр, почетный караул, складские и офисные работники. Остальное – три десятка офицеров, включая высший комсостав, и примерно рота солдат срочников. В телевизионных сюжетах, посвященных мероприятиям Минобороны РЮО (присяга срочников и т. п.) никогда не показывают построение солдат на плацу целиком, чтобы не было видно, как их мало.
Тогда о каких поставках идет речь? Зачем понадобился новый договор к уже существующему межправительственному соглашению о военно-техническом сотрудничестве от 8 апреля 2010 года? Тем более что Соглашение практически исчерпывает все потребности ВС РЮО, начиная от поставок техники и ее ремонта и заканчивая подготовкой кадров.
Интриги в эту историю добавляет и тот факт, что текст договора не опубликован – вероятно, документ содержит пункты, не подлежащие разглашению. Информационно-правовой портал «Гарант ру» опубликовал лишь обзор документа:
«Им (договором) регулируются вопросы, касающиеся:
– характеристик, комплектации поставляемой продукции военного назначения и формирования цен на нее;
– передачи сведений, составляющих гостайну, и обращения с ними;
– перемещения военной продукции и контроля за ее наличием и целевым использованием;
– охраны прав на результаты интеллектуальной деятельности;
– военно-технического сопровождения контроля качества и приемки поставляемой продукции.
Стороны будут сотрудничать по контрактам (договорам), заключаемым их уполномоченными организациями. Военная продукция будет ввозиться и вывозиться по утвержденным перечням».
Некоторые пункты договора уточнила «Парламентская газета»:
«В ходе выступления на пленарном заседании Госдумы заместитель директора Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству Рамиль Сайфутдинов уточнил, что договор, в частности, устанавливает порядок организации поставок продукции военного назначения, согласно которому каждая из сторон осуществляет поставку этой продукции другой стороне с такими же характеристиками и в той же комплектации, как для собственных вооруженных сил».
Югоосетинские эксперты ломают голову, по какой причине Соглашение от 8 апреля 2010 года в военной сфере утратило свою актуальность и понадобился новый договор. Выдвигаются разные версии, правда, все они отталкиваются от СВО и растущего напряжения вокруг России.
Первая версия – про восстановление югоосетинской армии. Она как бы накладывается на озабоченность югоосетинской общественности по поводу ликвидации пятитысячной армии в соответствии т. н. новым интеграционным договором 2015 года.
В Южной Осетии с тех пор не прекращается дискуссия о целесообразности этого решения. Обещания возродить армию значились почти во предвыборных программах кандидатов на избираемые должности, в том числе кандидата в президенты Алана Гаглоева и его партии «Ныхас» на парламентских выборах 2024 года. В этом смысле версия о восстановлении армии вдохновляет, людям хочется верить, что речь идет именно об этом. В ее подтверждение обычно приводят следующие аргументы.
С началом СВО на фоне призывов к Грузии открыть второй фронт и т. п., статус РЮО поднялся до буферного государства. Соответственно, создание югоосетинской армии может оказаться актуальным и для государства-патрона. Здесь сторонники версии подчеркивают, что РЮО готова к созданию небольшой, но эффективной армии, как никогда ранее. Около тысячи добровольцев, участвующих в СВО, получили бесценный опыт ведения современной войны. В основной своей массе они воюют в подразделениях, сформированных в Северной Осетии. Наверное, многие из однополчан-северян изъявили бы желание продолжить службу в МО РЮО. В конце концов, если есть нужда в каких-то уникальных специалистах, их могут прикомандировать из МО РФ, как еще до признания республики прикомандировывали министров обороны. Кроме того, боеспособные подразделения формально независимого государства, де-факто находящиеся под командованием Москвы, могут быть востребованы в условиях гибридных войн.
Вторая версия менее оптимистичная: про создание югоосетинского оффшора для российских вооружений. В Южной Осетии сразу вспомнили о первых поставках тяжелой техники в Л/ДНР еще до начала СВО, когда Москва не поддерживала мятежные области Украины открыто. Первые танки, переброшенные на Донбасс, были оформлены как поставки из Южной Осетии (она к тому времени уже признала государственность ДНР и ЛНР) трофейной техники, оставшейся в республике после войны 2008 года. Не секрет, что в течение нескольких месяцев после пятидневной войны Россия вывезла всю трофейную бронетехнику, за исключением двух разбитых танков.
Иными словами, в Л/ДНР поставлялась российская бронетехника под видом югоосетинской.
Примерно то же было с поставками донбасского угля в Евросоюз до начала СВО: по документам в Европу шли эшелоны квайсинского угля по демпинговым ценам, пока поляки не подняли скандал, очевидно, в защиту своей угольной промышленности. Сюда же можно отнести и историю с созданием в Южной Осетии оффшорного Международного расчетного банка, через который осуществлялись расчеты с Л/ДНР до аннексии территорий.
Отсюда и версия по поводу возможного целеполагания договора: реэкспорт вооружений в страны, с которыми России (или им с Россией) по каким-то причинам не с руки торговать напрямую.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Мы не разглашаем имена авторов этой публикации из-за угрозы уголовного преследования по закону о нежелательных организациях в России
Форум