ПРАГА---В годы активной политической деятельности имама Нажмудина Гоцинского, о котором шла речь выше, на Кавказ из Турции прибыл внук имама Шамиля Саид-бей. В ту пору ему было 17 лет.
Предыстория такова: социалист-революционер Махач Дахадаев решил противопоставить растущей популярности Гоцинского другой авторитет. Его выбор остановился на сыне Шамиля Мухаммеде-Камиле, с которым Дахадаев был в родственных связях (Махач был женат на внучке Шамиля). Престарелый Мухаммед-Камиль отказался, но послал на родину своего юного сына Саид-бея. Проснувшаяся в нем романтическая память о легендарном деде оказалась сильнее всяких политических расчетов и авантюр, и Саид-бей Шамиль до конца своей жизни оставался искренним и непреклонным борцом за независимость Кавказа. Вот что он писал в своих воспоминаниях, опубликованных в девяностые годы в Турции в эмигрантском журнале «Бирлешик Кавказия» («Единый Кавказ»):
«Молодая Северокавказская республика уже закалялась в горниле войны. Сомневаюсь в том, что этот дух, эта тоска по свободе сегодня присутствуют у наших земляков, проживающих в Советском Союзе. В период революции наше духовенство знало о наличии этого духа, этих устремлений народа. Печально, что наши религиозные деятели решили тогда отмолчаться. Это касается и общего положения, и политических задач, и военной стратегии. Успешному решению этих проблем могло способствовать военное сословие. Только в Дагестане и в Осетии количество офицеров переваливало за шесть тысяч. Если бы улемы сумели призвать их к патриотизму, вдохнуть в них веру, разбудить их национальный дух, судьба всего Кавказа сложилась бы иначе. Наше высшее офицерство оказалось извращенным, лишенным здравомыслия, на протяжении всей революции оно вновь и вновь вытягивлось в струнку, распевая «Боже царя храни».
Говоря о кавказском офицерстве, Саид-бей Шамиль имел в виду прежде всего ту его часть, которая пошла за генералом Халиловым, которого генерал Деникин утвердил военным правителем Дагестана. Вот выдержка из воззвания Минкаила Халилова, в котором он излагает свое политическое кредо и обосновывает полезность деникинской автономии:
«Охвативший Россию большевизм дошел до нашего родного края, но здесь верующее в Аллаха население не могло примириться с его противоестественными, античеловеческими дикими идеями и с помощью турок изгнало большевиков из Дагестана.Тогда-то и был заключен общегорский Союз Народов Северного Кавказа для защиты своей веры от анархии большевиков.К сожалению, среди дагестанцев оказалось немало людей, так называемых социалистов, которые, именуясь мусульманами и ничего общего с этим именем не имея, всячески старались привить в Дагестане большевистские идеи, особенно после ухода от нас турок.Но в России нашлась часть самоотверженных и смелых людей, состоявшая, главным образом, из офицеров и солдат, которая разрослась в могущественную Добровольческую Армию, она самым беспощадным образом уничтожает большевистские банды по всей России. Им в этом успешно помогают союзники – англичане, американцы, японцы. Добровольческая армия берет под свое начало: вопрос о войне и мире, железную дорогу, почту и телеграф, таможенное ведомство. Таким образом, Дагестану представляется право ввести давно желательный всему народу шариат и устроить свою внутреннюю жизнь так, как он сам этого желает. При этих условиях и я, как бывший председатель Горского правительства, и дагестанские члены общегорского Союзного Совета нашли необходимым согласиться с требованиями Добровольческой армии и приступить к созданию нашей жизни на новых началах Автономного Дагестана».
В первые два десятилетия двадцатого века над Кавказом взошло целое созвездие блистательных имен политиков, религиозных деятелей, военачальников. Каждый из них мог бы стать вождем своего народа, увы, в условиях отсутствия общей национальной идеи они оставались всего лишь вожаками определенных слоёв населения и каждый из них, за редким исключением, был проводником чуждых народу политических курсов. Так борьба за свободу превратилось в самоуничтожение. Деникинская автономия – одна из таких антинародных идей. За царскими генералами народ не пошел, в понимании горцев это было бы равнозначно осквернению памяти предков, боровшихся с царизмом. На этом чувстве умело сыграли большевики, пишет в своих воспоминаниях Саид-бей Шамиль и сожалеет о том, что блестяще образованные молодые люди устремились претворять в жизнь идеи левых, превратившись в наживку на крючке большевиков. «Группа Тапы Чермоева, Гайдара Баммата и Пшемахо Коцева то появляется вместе с турецкими войсками и формирует правительство, то требуют их вывода, в конце концов шаркают ножкой перед монархистами и сдают им свое правительство. Вслед за этим одна за другой рухнули все кавказские республики», - вспоминал Саид-бей Шамиль.
Предыстория такова: социалист-революционер Махач Дахадаев решил противопоставить растущей популярности Гоцинского другой авторитет. Его выбор остановился на сыне Шамиля Мухаммеде-Камиле, с которым Дахадаев был в родственных связях (Махач был женат на внучке Шамиля). Престарелый Мухаммед-Камиль отказался, но послал на родину своего юного сына Саид-бея. Проснувшаяся в нем романтическая память о легендарном деде оказалась сильнее всяких политических расчетов и авантюр, и Саид-бей Шамиль до конца своей жизни оставался искренним и непреклонным борцом за независимость Кавказа. Вот что он писал в своих воспоминаниях, опубликованных в девяностые годы в Турции в эмигрантском журнале «Бирлешик Кавказия» («Единый Кавказ»):
«Молодая Северокавказская республика уже закалялась в горниле войны. Сомневаюсь в том, что этот дух, эта тоска по свободе сегодня присутствуют у наших земляков, проживающих в Советском Союзе. В период революции наше духовенство знало о наличии этого духа, этих устремлений народа. Печально, что наши религиозные деятели решили тогда отмолчаться. Это касается и общего положения, и политических задач, и военной стратегии. Успешному решению этих проблем могло способствовать военное сословие. Только в Дагестане и в Осетии количество офицеров переваливало за шесть тысяч. Если бы улемы сумели призвать их к патриотизму, вдохнуть в них веру, разбудить их национальный дух, судьба всего Кавказа сложилась бы иначе. Наше высшее офицерство оказалось извращенным, лишенным здравомыслия, на протяжении всей революции оно вновь и вновь вытягивлось в струнку, распевая «Боже царя храни».
Говоря о кавказском офицерстве, Саид-бей Шамиль имел в виду прежде всего ту его часть, которая пошла за генералом Халиловым, которого генерал Деникин утвердил военным правителем Дагестана. Вот выдержка из воззвания Минкаила Халилова, в котором он излагает свое политическое кредо и обосновывает полезность деникинской автономии:
«Охвативший Россию большевизм дошел до нашего родного края, но здесь верующее в Аллаха население не могло примириться с его противоестественными, античеловеческими дикими идеями и с помощью турок изгнало большевиков из Дагестана.Тогда-то и был заключен общегорский Союз Народов Северного Кавказа для защиты своей веры от анархии большевиков.К сожалению, среди дагестанцев оказалось немало людей, так называемых социалистов, которые, именуясь мусульманами и ничего общего с этим именем не имея, всячески старались привить в Дагестане большевистские идеи, особенно после ухода от нас турок.Но в России нашлась часть самоотверженных и смелых людей, состоявшая, главным образом, из офицеров и солдат, которая разрослась в могущественную Добровольческую Армию, она самым беспощадным образом уничтожает большевистские банды по всей России. Им в этом успешно помогают союзники – англичане, американцы, японцы. Добровольческая армия берет под свое начало: вопрос о войне и мире, железную дорогу, почту и телеграф, таможенное ведомство. Таким образом, Дагестану представляется право ввести давно желательный всему народу шариат и устроить свою внутреннюю жизнь так, как он сам этого желает. При этих условиях и я, как бывший председатель Горского правительства, и дагестанские члены общегорского Союзного Совета нашли необходимым согласиться с требованиями Добровольческой армии и приступить к созданию нашей жизни на новых началах Автономного Дагестана».
В первые два десятилетия двадцатого века над Кавказом взошло целое созвездие блистательных имен политиков, религиозных деятелей, военачальников. Каждый из них мог бы стать вождем своего народа, увы, в условиях отсутствия общей национальной идеи они оставались всего лишь вожаками определенных слоёв населения и каждый из них, за редким исключением, был проводником чуждых народу политических курсов. Так борьба за свободу превратилось в самоуничтожение. Деникинская автономия – одна из таких антинародных идей. За царскими генералами народ не пошел, в понимании горцев это было бы равнозначно осквернению памяти предков, боровшихся с царизмом. На этом чувстве умело сыграли большевики, пишет в своих воспоминаниях Саид-бей Шамиль и сожалеет о том, что блестяще образованные молодые люди устремились претворять в жизнь идеи левых, превратившись в наживку на крючке большевиков. «Группа Тапы Чермоева, Гайдара Баммата и Пшемахо Коцева то появляется вместе с турецкими войсками и формирует правительство, то требуют их вывода, в конце концов шаркают ножкой перед монархистами и сдают им свое правительство. Вслед за этим одна за другой рухнули все кавказские республики», - вспоминал Саид-бей Шамиль.