ПРАГА---Мы продолжаем тему черкесского геноцида. Я передаю микрофон главному редактору радио «Эхо Кавказа» Андрею Бабицкому.
Андрей Бабицкий: У нас на линии прямого эфира из Москвы начальник сектора кавказских исследований РИСИ (Российского института стратегических исследований), о котором шла речь в предыдущем комментарии, Яна Амелина.
Яна, давайте отстранимся от термина геноцид. У его сторонников и противников много аргументов, мы их сейчас не сможем столкнуть между собою. Скажите, почему просто не признать произошедшее в XIX веке массовым злодеянием? А уже название найдется само собою рано или поздно; и уже от этого решения, что было совершено зло, были совершены преступления, идти к какому-то юридическому оформлению.
Яна Амелина: Не поняла, кто должен что признать? Какое зло, причиненное кем?
Андрей Бабицкий: Я имею в виду уничтожение в той или иной форме значительной части черкесов.
Your browser doesn’t support HTML5
Слушать
Яна Амелина: Война есть война, не вижу в этом ничего особенного. Что случилось, то случилось – черкесы эту войну проиграли. Геноцидом это, конечно, никак нельзя назвать. И тому свидетельство не только мемуары ряда генералов и других свидетелей того времени, которые были названы в предыдущем комментарии, но на порядок большее количество других свидетельств. Это была просто война. Война, которая была обусловлена вполне естественными причинами – расширением влияния России в кавказском направлении, и ничего сверхъестественного в этой войне не было, никаких масс черкесов в невоенных действиях специально не убивалось, об этом тоже достаточно свидетельств. И признавать это каким-то особенным злодеянием, тем более геноцидом, это как-то, знаете ли…
Андрей Бабицкий: Ну, хорошо. Мы сказали, что термин геноцид мы не обсуждаем. Яна, а скажите, колоссальное количество людей, которые погибли при транспортировке, при перемещении в Турцию, среди них женщины, дети, и колоссальное количество людей, погибших, собственно, на Черноморском побережье, куда вытесняли или сгоняли черкесов. Это тоже естественное следствие войны, это ее естественная дань?
Яна Амелина: Ну, Андрей, вы же прекрасно знаете, что у этих людей был выбор: они могли остаться, а могли уехать. Они выбрали – уехать. Это их свободный выбор, и они должны отвечать за его последствия.
Андрей Бабицкий: Нет, вы знаете, мы с вами просто уйдем в детали, и нам не хватит времени. Но все-таки у части черкесов действительно был выбор?
Яна Амелина: Это был свободный выбор, и если люди выбрали это, то через сто пятьдесят лет предъявлять какие-то претензии Российскому государству, которое не является правопреемником Российской Империи, достаточно странно, мягко говоря.
Андрей Бабицкий: Яна, на Восточном Кавказе действительно был выбор, на Западном – выбора не было. Но давайте уйдем от деталей. То есть, в принципе, колониальная политика, которая, скажем так, значительным количеством европейских стран сегодня оценивается как политика, сопряженная с колоссальным количеством жертв, и поэтому не позволительная в контексте сегодняшнего времени. В случае с Россией она никак не может осуждаться?
Яна Амелина: Я просто удивляюсь, почему мы говорим о политике 150-летней давности в терминах сегодняшнего дня, тем более, в моральных терминах.
Андрей Бабицкий: А вы знаете, две тысячи лет назад, чуть больше, на кресте погиб Иисус Христос, эта трагедия на все времена.
Яна Амелина: Совершенно верно. А вот обычная война, которая была далеко не самой потрясающей - ни по размерам, ни по масштабам, ни по последствиям, - через 150 лет вдруг получает какое-то особое звучание. В честь чего?
Андрей Бабицкий: Ну, сегодня, как я уже сказал, очень многие государства пересматривают свою прошлую политику. Римская церковь приносит извинения за то, что происходило в средние века.
Яна Амелина: Не считаю это правильным.
Андрей Бабицкий: Хорошо, спасибо. Я напомню, у нас на линии прямого эфира из Москвы была начальник сектора кавказских исследований Российского института стратегических исследований Яна Амелина. А я для того, чтобы завершить этот спор, хочу привести несколько цифр. Сколько было людей черкесских обществ по численности в ХIX веке, сколько их стало после Кавказской войны. Бесленеевцы – 240 тысяч в XIX веке, и 4 тысячи 100 человек потом, хатукаевцы – 20 тысяч в XIX веке, 606 человек после войны, кабардинцы – 300 тысяч в XIX веке, 24 тысячи осталось и т.д. Я думаю, что, действительно, люди, эти сообщества, добровольно приняли факт уменьшения своей численности иногда в десять, а иногда и более раз.
