Абхазия должна ввести заградительные пошлины на импортную продукцию и установить куда более высокий НДС. Такого мнения придерживается живущий в Москве экономист Даур Барганджия, который в 1991-1996 годах был депутатом Верховного Совета Абхазии и министром экономики, а в 1996-1998 годах – председателем Нацбанка Абхазии.
Елена Заводская: Что нужно сделать в нынешней ситуации, чтобы улучшить экономическую ситуацию в стране?
Даур Барганджия: На мой взгляд, прежде всего нужна понятная всем экономическая политика, которая будет разъяснена населению, чтобы люди понимали, что делает власть, зачем она это делает, в какие сроки и каких результатов хочет добиться. И потом надо этих результатов добиваться. В основе этой политики в Абхазии должно лежать развитие туризма, ибо он тянет за собой очень многие отрасли, в первую очередь сельское хозяйство. Несколько миллионов туристов, которые приезжают к нам, нужно накормить. У нас такая ситуация, что приезжает достаточно много туристов, но кормим мы их импортной продукцией, даже в тех случаях, когда можем производить ее сами.
Е.З.: А что конкретно надо делать в сфере туризма и в сельском хозяйстве, чтобы развитие началось?
Your browser doesn’t support HTML5
Даур Барганджия: «Там, где есть контрабанда, невозможна никакая экономическая политика»
Д.Б.: В количественных показателях мы достигли предела, потому что такая маленькая страна, как Абхазия, не может перекрыть советский период, когда мы принимали 2-3 миллиона туристов. И тут встает важная задача привлечь более богатого туриста, развить нашу инфраструктуру таким образом, чтобы приехали другие категории туристов, которые пока недовольны тем уровнем сервиса, который мы можем им предложить, конечно, не закрывая дорогу ни для кого. Богатый туризм требует определенных усилий со стороны государства и, возможно, каких-то налоговых послаблений. Что же касается сельского хозяйства, здесь задача более сложная, потому что мы находимся в мировой системе хозяйственных связей, и так получилось, что наш внутренний рынок вообще никак не защищен от внешней конкуренции. Вокруг Абхазии крупные сельхозпроизводители, такие как Турция, Грузия, Краснодарский край. Пусть кто-нибудь назовет мне хотя бы одну страну, которая вообще никак не защищает свое сельскохозяйственное производство. Таких стран в мире просто нет, мы в этом случае уникальны. Это происходит, скорее всего, потому, что об этом у нас не задумываются. Если будет внятно сформулированная сельскохозяйственная политика, если мы объясним, что мы защищаем свой внутренний рынок и те отрасли, где мы можем развивать свое производство, это будет означать сигнал для любого бизнеса, что здесь создается ценовой зонтик, чтобы можно было развивать собственное производство. Это будет означать повышение цен на продукты питания, но на это надо идти сознательно, нам нужны заградительные меры, я имею в виду пошлину на импортную продукцию, особенно сельскохозяйственную. Даже договор с Россией, который предусматривает снятие пошлин во взаимной торговле, позволяет их в некоторых случаях вводить на ограниченное время. Есть тот же пресловутый НДС, о котором много говорили… Без этого у нас развить сельское хозяйство не получится. Если мы создадим условия и сельскохозяйственная продукция у нас подорожает, с одной стороны, кажется, что это плохо, но без этого мы не поднимем наше сельское хозяйство. А этот вопрос имеет для нас огромное значение с точки зрения возвращения населения в деревню. Если не будет выгодно возделывать землю, ее никто возделывать не будет. Мы попутно решим много важных вопросов. У нас будет снижаться преступность из-за того, что будет меньше праздношатающихся людей в городах. Когда-то была причина – послевоенная разруха, из-за которой люди покинули деревню и пошли в города. Если будет выгодно сельхозпроизводство, люди снова потянутся в деревню.
Е.З.: Давайте предположим, что все зависит от вас. Что бы вы сделали завтра, чтобы защитить абхазского производителя?
Д.Б.: Шаг номер один: надо навести порядок на границе с Россией и Грузией. Пока у нас существуют огромные экономические дыры, когда товар без таможенного оформления совершенно спокойно пересекает границу или делается вид, что такого импорта со стороны Грузии юридически нет, а фактически он есть и идет в огромных масштабах. Пока существует такая ситуация, никакая экономическая политика невозможна. Экономическая граница в мирное и в военное время должна охраняться, а у нас она не охраняется. В результате мы не можем иметь никакую собственную экономическую политику, ни плохую, ни хорошую. Пограничники стоят, таможенники стоят, торговли формально нет, а продукция есть. Обратите внимание на один факт: ведь мы практически перестали привозить какие-то продукты питания из Турции морским путем, и это никак не связано с проблемой российско-турецких отношений, потому что это было уже до того. Между тем турецкая продукция у нас вполне присутствует. Возникает вопрос: откуда она к нам попала? Скорее всего, по транспортной логистике она идет со стороны Грузии. Значит, оттуда идет товар, он проходит транзитом, никаких пошлин на него нет, ничего нет. И еще простой вопрос: у нас есть соглашение с Россией о пошлинах, о том, что мы их устранили, а где у нас принятые правительством пошлины в отношении третьих стран? У нас же ни одного такого документа нет. Договор с Российской Федерацией касается только продукции, произведенной на территории России, а если вы привозите греческие персики, турецкие помидоры или горийские яблоки, это никакого отношения к российскому договору не имеет. Правительство должно же опубликовать какой-либо документ о том, что устанавливаются импортные пошлины на тот или иной товар, если вы хотите защитить внутренний рынок? Если мы торгуем с Грузией или с Турцией через Грузию, тогда независимо от того, находимся мы в состоянии войны или не находимся в состоянии войны, должно идти таможенное оформление товара по факту. Это просто вопрос организации и порядка. Если этого нет, значит, это заменяется контрабандой. Там же, где есть контрабанда в массовом масштабе, там невозможна вообще никакая экономическая политика, ни сельское хозяйство невозможно развивать, ни туризм, ничего. На абхазо-грузинской границе полный беспорядок, там нет практически никакого учета, даже статистического, того, что завозится и вывозится. Не говоря уже о том, чтобы взимать соответствующие доходы. Если у нас есть возможность получить определенный доход от этой торговли и весьма существенный, надо его получать.
Е.З.: А что делать с договором о беспошлинной торговле?
Д.Б.: Надо внимательно его читать, потому что договор с Россией о беспошлинной торговле позволяет нам вводить пошлины, если это обусловлено дисбалансом в торговле, а он у нас есть (преобладание импорта над экспортом). Никакого запрета на это нет, хотя, конечно, такие вопросы надо согласовывать.
Е.З.: Мы вплотную подошли к вопросу о ввозном НДС. Все ли было сделано так, как нужно? Если были допущены ошибки, то какие, и как их нужно исправлять?
Д.Б.: НДС – это не абхазское изобретение, просто так получилось, что в Абхазии его не взимали очень длительное время. А после подписания договора об отмене пошлин эта тема стала более острой, потому что возникли выпадающие из бюджета доходы. Но здесь самым главным был даже не бюджетный вопрос. Основная ошибка, на мой взгляд, из-за которой этот вопрос вызвал столько конфликтов, состоит в том, что населению не было объяснено, что это такое, почему этот налог надо вводить. Если задача состояла только в том, чтобы пополнить бюджет и все, то это очень узкое понимание задачи. Нужно было более подробно объяснить населению, куда эти деньги пойдут. Например, деньги, полученные за счет ввозного НДС, будут направлены в такие-то социальные сферы, на пенсии или больным. А получилось так, что в этом вопросе есть только интересы государства и бизнеса. На самом деле вопрос стоит гораздо шире. Поэтому мне кажется, что здесь надо было провести достаточную информационную работу с населением, объяснить сначала, а потом вводить. А что у нас получилось? Ввели НДС, потом дали задний ход, частично для кого-то его отменив. В результате получилось, что ни фискальной цели не добились, никакой другой.
Е.З.: Против НДС выступили представители бизнеса…
Д.Б.: Представители бизнеса могут выступать в любом случае, когда это связано с повышением налогов. Ничего в этом удивительного нет. Но им было бы сложно выступать против НДС, если бы было разъяснено, куда пойдут эти доходы. Сказать, что эти средства пойдут в бюджет, – недостаточно. Это не работа с населением. Второе обстоятельство – еще более важное. Нам нужен не просто НДС, а гораздо более высокий, чем он есть сейчас. Бизнес перекладывает эти расходы на население в целом, тут для них нет такой ситуации, что у кого-то что-то отбирают. Когда это вводится ради того, чтобы развивать какие-то внутренние производства или какую-то отрасль, то это гораздо более масштабная задача. Например, возьмем производство воды. Если мы в состоянии наладить собственное производство питьевой воды в достаточно большом количестве и даже ее экспортировать, то мы можем оградить внутренний рынок от импорта с тем, чтобы сделать цены более высокими. Обратите внимание, у нас люди привыкли к тому, что, чем дешевле, тем лучше. На самом деле, в современной экономике это не так. Надо сделать эту воду более дорогой, чтобы мы могли начать развивать собственное производство и стать крупным экспортером.
Е.З.: После митингов и протестов против введения ввозного НДС наше правительство сдало очень много позиций и на широкий круг товаров ввело нулевую ставку ввозного НДС. И сегодня уже трудно понять, что получит бюджет от такого урезанного налога. Оцените, пожалуйста, насколько правильно это было сделано? И что нужно сделать, чтобы выйти из этой ситуации?
Д.Б.: Плохо сделанная игра не дает результатов. Этот вопрос в стратегическом плане вообще никакого значения не имеет, потому что это была неудачная попытка провести совсем маленькую экономическую реформу. Мне кажется, что на данный момент ситуация зашла почти в тупик и никакого результата это не даст. В более широком плане важно другое. Если мы хотим защитить внутренний рынок и развивать сельскохозяйственное производство, то нам нужны более серьезные заградительные меры. Не 10%, а 20%, 30% и даже 40% НДС по некоторым отраслям. В некоторых случаях надо вообще ввести запрет на импорт, здесь все будет зависеть от договоренностей с Россией. Если мы разрабатываем какую-то экономическую политику и что-то радикально меняем, надо согласовывать. Это соответствует нашим межгосударственным договорам и это вполне нормально. Если мы представим внятную экономическую программу и объясним, для чего нам надо пойти даже на изъятие из договора устранения таможенных пошлин, нас поймут. Если принять такую экономическую политику, где ставка сделана на развитие собственного производства, тогда нужны совершенно другие меры. Ведь что у нас произошло с введением ввозного НДС? Из-за того, что этот вопрос не был разъяснен населению, он не был представлен как важная государственная задача, направленная не просто на то, чтобы пополнить бюджет, а на то, чтобы помочь каким-то слоям населения. И население восприняло это исключительно как способ ввести новые налоги и высосать деньги из каких-то бизнесменов. Здесь сработал и другой фактор. Оппозиция увидела возможность какого-то недовольства, использовала этот момент и подключилась к этому действию. Оппозиция восприняла это как возможность давления на власть. В этом ничего удивительного нет, потому что любая оппозиция так поступает. Но представьте себе ситуацию, что власти разъяснили бы людям, что они вводят НДС для того, чтобы бизнесмены платили больше налогов, что для населения продукт, который они ввозят, станет дороже, но деньги пойдут на конкретные социальные программы. Тогда бы встал вопрос: вы поддерживаете бизнес и не хотите дать деньги социально-незащищенным слоям? Тогда и оппозиции было бы сложнее апеллировать. А еще лучше такие вопросы согласовывать заранее, так как они затрагивают очень широкие слои населения и их надо обсуждать и с оппозицией тоже. Скорее всего, оппозиция сказала бы, что мы вам не верим. Вы получите деньги и купите себе автомобили… Тогда надо доказать, что вы действительно потратите эти деньги как обещали, а не по-другому, и сделаете это публично. Вот и все.
Е.З.: Я хотела бы вас спросить о нашей налоговой системе. Что нам с ней делать в целом? Какой она должна быть?
Д.Б.: Я имел самое прямое отношение к существующей налоговой системе. Она в основном была принята в 1994 году, и был разработан большой пакет законов по абхазским налогам. Общий налоговый пресс в Абхазии довольно незначительный. Конечно, все требует корректировки. В данный момент я бы сдвинул налогообложение в сторону косвенных налогов: увеличив их и уменьшив прямые налоги, возможно, налог на прибыль. Мы совершенно спокойно без ущерба для бюджета можем его уменьшить и тем самым простимулировать развитие бизнеса. Но некоторые налоги можно и повысить. Все зависит от того, какая экономическая политика принята. Экономической политике должна предшествовать политическая воля, потом – экономическая политика, сформулированная внятно и ясно, а потом уже – способ ее реализации, механизмы и институты, которые нужно создать для того, чтобы воплотить это в жизнь. То, о чем я говорю, нельзя сделать за год или даже два…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия