Закрытый показ первых двух лент сериала «Герократия» состоялся на этих выходных в Тбилиси. По словам режиссера многосерийного фильма Гоги Хаиндрава, он демонстрирует анатомию режима, созданного прошлыми властями Грузии.
Фильм начинается с церемонии награждения отличившихся студентов. Под музыку Антонио Вивальди на сцену за дипломами выходят учащиеся. Не выходит лишь один – Лука Атанели. «Наверное, проспал», – пытается шутить женщина у микрофона. Лука же в это время, придавленный лицом к столу следователя, дает показания. Поначалу в качестве свидетеля, но уже очень скоро сам становится обвиняемым. В кабинет заходят несколько крепких парней с дубинками, которые обещают использовать их не по назначению, после чего Лука признается в том, чего не совершал – краже мобильного телефона. Судья приговаривает его к шести годам лишения свободы. Это вкратце первые 10 минут сюжета. Далее – пытки, бесчеловечность, унижения и издевательства, которые с каждым кадром становятся все изощреннее.
Почти полтора часа в кинозале было непривычно тихо, никто не переговаривался, не хрустел поп-корном – все внимательно наблюдали за тем, как надзиратели издеваются над двадцатилетним парнишкой и другими заключенными. Зрелище, мягко говоря, не из приятных, но режиссер уверен, что увидеть это должна вся Грузия.
Your browser doesn’t support HTML5
Фильм о «Нацдвижении»: чтобы помнили
«Час двадцать минут – для зрителя. Пять лет, шесть лет – для этого парня. Семь лет, девять лет, три года, два года – для людей, которые прошли через это. 300 тысяч человек коснулось вот это несчастье. Поэтому я думаю, что это немного, и это должна увидеть Грузия, чтобы это не повторилось никогда», – говорит Георгий Хаиндрава.
У героя этой истории, рассказанной в первых двух сериях фильма, есть реальный прототип. Это Александр Ахалкаци. Фильм, говорит он, снят по книге, которую он написал еще в тюрьме. А попал он туда, по его словам, ввиду своей активной общественной деятельности в студенческие годы. Ахалкаци открыто выступал против политизированного студенческого самоуправления:
«То, что я лично пережил в тюрьме, передано в фильме не полностью. В фильме многого не хватает. Но те эпизоды, которые показаны, – от начала до конца, один в один – правда, и в художественном контексте показывают то, что я на самом деле пережил. В картине отражены только первые два года заключения, но абсолютный ад начался, когда меня, совершенно здорового перевели в тубзону к хроническим больным».
Съемки многосерийного фильма начались в октябре прошлого года. Первый сезон, включивший 12 эпизодов, уже отснят, рассказывает режиссер. Из них в тюрьме снято лишь процентов 30, говорит Хаиндрава. Сериал с начала сентября покажут две грузинских телекомпании – «Имеди» и «GDS».
Политолог Корнелий Какачия считает, что предвыборный период для показа этого сериала был выбран неспроста. Четыре года назад, опять же перед выборами, были обнародованы кадры реальных пыток в грузинских тюрьмах, после чего к власти и пришла «Грузинская мечта», вспоминает политолог. Сейчас, по его словам, правящая власть хочет в очередной раз дискредитировать «Нацдвижение» и его лидеров, показать его как регрессивную силу, которая нарушала права человека, пытала заключенных. Она, убежден политолог, ставит целью оживить то, что происходило в те годы, чтобы «ненавязчиво» убедить сомневающихся избирателей: «Грузинская мечта» – безальтернативный вариант. Впрочем, Какачия полагает, что избирателям эта тема уже успела порядком надоесть:
«Показывать этот фильм сейчас даже немного рискованно, потому что общество в достаточной степени устало от разговоров о девятилетнем правлении ЕНД. Особенно на фоне того, что последние четыре года у власти «Грузинская мечта», которая пытается перекрыть этой темой критику, звучащую в ее адрес. «Грузинская мечта» как бы говорит: «Да, мы, может, ничего особенного не делаем, но зато не творим таких страшных вещей, как «Нацдвижение». Но как это подействует на избирателей и как повлияет на их выбор, – мы узнаем после выборов».
В свою очередь социолог Яго Качкачишвили считает, что эффект от просмотра нового сериала может быть очень разным. Он говорит о трех возможных вариантах. Эффект первый: агрессия в отношении «Нацдвижения». Кого-то, считает он, фильм может как бы вернуть в прошлое, напомнить о том, что происходило в те годы, тем самым вызвав негодование в отношении бывшей правящей партии. Эффект второй – раздражение. Правда, на этот раз уже речь идет о «Грузинской мечте». За четыре года их правления виновники тех событий, о которых идет речь в картине, так и не были наказаны, тюремная система не была осмыслена и оценена как криминальная, продолжает Качкачишвили, соответственно, фильм этот кому-то может напомнить именно об этом. И, наконец, эффект третий: опять-таки раздражение и снова в отношении «Грузинской мечты», вызванное, правда, другой причиной. А именно – периодом, выбранным для показа этого фильма. Кто-то может разглядеть в нем лишь инструмент для получения политических дивидендов, для мобилизации голосов в предвыборный период.