Меня ничуть не удивило, что реакция в Абхазии на нашумевшее высказывание недельной давности бессменного лидера ЛДПР Жириновского о том, что ее надо сделать Абхазским районом Краснодарского края, оказалась весьма разной. Одни не уставали возмущаться, другие пожимали плечами: «Да что на него обращать внимание, это же Жириновский!» Причем и те, и другие, если они достаточно внимательно следят за высказываниями российских политических деятелей, абсолютно не были удивлены: схожие высказывания из уст Владимира Вольфовича звучали уже немало лет после признания Абхазии Россией.
Но хочу сказать и о третьих, которые по вполне понятным причинам, живя в Абхазии, помалкивают, но в душе совершенно с ним согласны. Именно они, кстати, обеспечили парадоксальный выход ЛДПР в Абхазии на второе место по итогам выборов в российскую Госдуму 18 сентября, хотя в целом по этим итогам жириновцы все же чуть-чуть уступили коммунистам и заняли третье место. Прежде всего, речь идет о представителях национальных меньшинств; но и среди титульного этноса такие есть; может, их только смущает, что по плану Жириновского Абхазия должна быть даже лишена автономии…
Your browser doesn’t support HTML5
Феномен Жириновского, Константин Крылов и Абхазия
Думаю, что движущей силой таких готовых «продать первородство за чечевичную похлебку» является наивность, переходящая в глупость: им думается, что пребывание в составе большого централизованного государства автоматически избавит республику от многих наших проблем – грызни за властные рычаги, примата родственно-клановых отношений над общегосударственными… Но эти проблемы не будут решены сами собой, наоборот, к ним только добавятся новые, например, политизация проблемы сохранения абхазского языка, проблемы, которая и так в условиях современной глобализации чрезвычайно решаема. И главное – никто в таком случае не спросит ни о продаже недвижимости, ни о том, каков должен быть этнодемографический состав Абхазии.
Мне запомнилось, как четко сформулировал зампредседателя Народного Форума Абхазии Зураб Ачба на круглом столе в середине 1991 года, зачем Абхазии нужна независимость: именно она создает оптимальные возможности для сохранения национальной идентичности. Напомню, что это было время, когда большинство абхазов еще и не помышляло о независимости, так как не верило в распад СССР, до которого, между тем, оставалось совсем чуть-чуть.
Если мы отмотаем время еще на 13 лет назад, то увидим, откуда взялся этот самый «Краснодарский край». Когда в ходе абхазских волнений 1978 года активисты абхазского национального движения стали на народных сходах требовать включить в текст новой Конституции Абхазской АССР статью, которая предусматривала бы право выхода автономии из одной союзной республики и вхождения в другую, под последними подразумевались Грузинская ССР и РСФСР. В разговорах же часто фигурировал Краснодарский край, но мыслилось, что Абхазия войдет в него в качестве автономии подобно входившей тогда в него Адыгее (Карачаево-Черкесия входила в соседний край – Ставропольский).
Если кто возмутится: «Что же эти абхазы хотят, если сами в конце 70-х мечтали о вхождении в Краснодарский край?», напомню общеизвестное – то было в одних геополитических реалиях, а сейчас совершенно иные. Независимость стала национальной идеей абхазского народа, а отказ от нее в глазах большинства представляется предательством по отношению к павшим за свободу.
Что касается Жириновского, то напомню некоторые расхожие утверждения о нем: «что у «Вольфыча» на языке, то у Кремля на уме; много раз его предвидения сбывались; он – очень умный политик, умеющий тонко использовать настроения примитивно мыслящей части российского общества». Я бы прокомментировал все это так. Он действительно апеллирует к «простейшим», благодаря кому с 1994 года ЛДПР прочно занимает свою постоянную нишу в российском электорате, но делает он это совершенно органично, не напрягаясь, поскольку он плоть от плоти их и мыслит точно так же. Это люди, среди инстинктов которых преобладает хватательный, для которых свойственны баррикадное мышление и полное отсутствие толерантности, нежелание даже задумываться о существовании интересов каких-то других групп, кроме собственной, и бравада – «знай наших!» «Провидческие» способности его сильно преувеличены, и, как это часто бывает, разговоры о них основаны на самопиаре.
У тех, кто в Кремле, все же срабатывают тормоза, и поэтому никогда не осуществится его замысел – ликвидировать национально-территориальное деление в стране и вернуться к «губерниям, которые были в Российской империи». С этой идеей он носится еще со времен своего первого посещения как политика Абхазии почти тридцать лет назад. Он, почти никому тогда не известный, выступал в Абхазгосфилармонии вместе с приехавшими с ним председателем Консервативной партии СССР Львом Убожко и еще кем-то, тоже канувшим в Лету. Был худощав, строен и так же, как сегодня, говорлив. Делился еще идеей о необходимости «вернуть» Польшу и Финляндию. А почему он не мечтает об империи «от Британии до Ганга», как когда-то Павел Коган, думал я, сидя в зале филармонии…
В комментарии к последнему высказыванию Жириновского про Абхазию и Южную Осетию в публикации в прошлую пятницу моего коллеги на «Эхе Кавказа» Мурата Гукемухова «Придется кормить, как весь Кавказ» российский публицист и национал-демократ Константин Крылов высказывает альтернативную точку зрения. Он убежден, что русское общество отнеслось бы по меньшей мере настороженно к идее присоединения южных республик и вот почему: «…Скорее всего, возник бы вопрос: «Ну да, вот мы их присоединим, а теперь придется кормить, как весь Кавказ… Все воспринимают сам факт того, что в России живут не только русские, не как плюс, а как проблему. И в этом отношении все эти разговоры «дайте кого-нибудь захватим, давайте что-нибудь присоединим» наталкиваются на нежелание присоединять».
Прежде всего, замечу, что К. Крылов тут, как очень многие, принимает свои настроения за настроения «всех». А по моим впечатлениям, со стороны, хоть такие взгляды в российском обществе и есть, но больше все же в нем распространены воззрения а-ля Жириновский (то есть надо взять под свою юрисдикцию как можно больше территорий). Что меня, конечно, совсем не радует. А Крылов… Наверное, он мечтает жить в такой моноэтнической стране, как Армения или Польша, думая, что моноэтничность – это ни с чем не сравнимое счастье.
Не могу не воспользоваться случаем и не поделиться впечатлениями о прочитанной в августе большой статье Константина Крылова «Фазиль Искандер. Вместо некролога». Я тогда прочел ее, намереваясь включить в обзор многочисленных публикаций российских СМИ памяти Искандера, но потом понял, что она – из совсем другого смыслового ряда.
Ранее я наверняка слышал это имя, по крайней мере, когда лет пять назад против К. Крылова было возбуждено уголовное дело в связи с его публичным выступлением на митинге «Хватит кормить Кавказ» на Болотной площади в Москве, но оно мне забылось. И потому начинал читать его статью без всякого предубеждения, вовсе не как главного редактора журнала «Вопросы национализма», идейного вдохновителя и создателя в 2012 году незарегистрированной Национал-демократической партии России. Больше того, читал даже с восхищением густотой и остротой мысли. В его шпильках в адрес «нацкадровской» советской литературы нашел много справедливого, а даже в высокомерно-снисходительном отношении к признанным в мире мастерам слова была некая эпатажность, которая лишь добавляет в текст перчинку. Но постепенно это высокомерие стало раздражать и вызывать вопрос: а сам-то кто такой, что ты создал, чтобы судить об этих людях с таким презрением? А потом его бесконечный плач по всему русскому, что «затиралось» и «затирается», поставил все на место. Я понял, что автор болен национализмом в самом худшем смысле этого слова, а потому ущербен.
Вот его взгляд на советскую действительность: «Пока русские дураки гробились за Полярным кругом, чтобы накопить на советский «автомобиль», мудрые кавказцы каждый день кушали нежнейшую баранину, запивали домашним вином и не утруждали себя никакой работой, кроме бесконечных застолий». Как говорится, не прибавить, не убавить. Ну, как объяснить такому, кто видит только то, что хочет видеть, очевидное – что и за Полярным кругом гробились люди разных национальностей, и на Кавказе жизнь простого крестьянина была наполнена тяжким трудом? Позднесоветскую Абхазию он описывает как рай. И добавляет: «Правда, оплачивался этот рай потом и кровью единственного народа, который в братской советской семье много работал и ничего не получал за свой труд. Как только золотой дождь, изливающийся на благодатный Сухуми, обмелел, бывшие добрые соседи взялись за ножи и начали выяснять, кто тут главный». Вот оно, оказывается, как, по русскому националисту и невежде Крылову, было. А до этого, мол, жили душа в душу…
По ходу дела, К. Крылов не мог удержаться от того, чтобы несколько раз не пнуть легонько покойного писателя: «Статусных цацек за жизнь у него скопилось предостаточно: Искандер был осыпан наградами, как новогодняя елка»; после публикаций за рубежом и в альманахе «Метрополь» – «+Кому другому такие выходки стоили бы места и карьеры. Искандер, однако, знал расклады и больших проблем не ждал. Небольшие, разумеется, были – его на несколько лет отстранили от печати». То есть виноват, получается, в том, что жил уже в «недостаточно сталинское» время, что его не арестовали, не сослали…
Жириновский и Константин Крылов – это для меня два типа мышления, весьма примитивного, каким бы при этом «интеллектуальным» стилем второй ни писал. И как бы они ни полемизировали между собой, это духовные близнецы-братья, встречающиеся, увы, во всех странах и этносах.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции