– На прошлой неделе было подписано соглашение о создании информационно-координационного центра органов внутренних дел России и Абхазии. Вы понимаете, зачем нужен этот центр?
Людмила Ивановна: Это связано с распространением наркотиков в стране. И для того, чтобы этого не было и у нас было здоровое общество, здоровая молодежь, для этого и создано, чтобы через границу ничего не проникало сюда.
Арзамет: Улучшить взаимодействие между МВД России и МВД Абхазии, в целом улучшить криминогенную обстановку, потому что сейчас мы видим, что она находится в плачевном состоянии, потому что очень много проблем – грабежи, убийства и т.д. Я думаю, что опасения общества по этому поводу немного преувеличены, потому что это будет всего 20 человек в составе данного ИКЦ, и поэтому, мне кажется, что не стоит этого бояться.
Молодой человек: Нет, большинство людей не понимают, для чего он здесь нужен, учитывая совершенно низкую правоприменительную практику в России, отсутствие нормальной милиции, судов. Чем они могут нам помочь, никто не знает. К тому же у них будет статус как у дипломатических сотрудников, что тоже непонятно. То есть он может, условно говоря, ворваться к кому-то в дом, что-то сделать, и его могут только депортировать.
Your browser doesn’t support HTML5
«Большинство людей не понимают, для чего нужен ИКЦ»
Алхас: ИКЦ, наверное, все же нужен для совместной координированной деятельности, обмена определенной информацией. Договор об ИКЦ нужен, но с определенными, на мой взгляд, поправками. В договоре, в статье 11, говорится, что по взаимному согласию сторон в настоящее соглашение могут вноситься изменения, которые оформляются отдельными протоколами, являются его неотъемлемой частью. На мой взгляд, в пункт 11 можно было бы добавить то, что дополнительные изменения могут вноситься только с разрешения парламента Республики Абхазия.
Алан: Нет, я пока ничего не понимаю, потому что я не читал этот договор и не знаком с текстом этого договора.
Девушка: Слышала, но я не могу понять, для чего он нужен. Наверное, удобнее работать будет совместно на границе.
Гурам Адлейба: Я считаю, что этот центр – правильное решение. Это для укрепления органов внутренних дел, для борьбы с преступностью, с наркоманией. Россия нам и так помогает, а тут конкретно она укрепляет наши органы внутренних дел.
Вахо: Не знаю.
– Вы не интересовались, не слушали?
Вахо: Нет, я не смотрел передачу.
– А вообще знаете, что планировали создать?
Вахо: Да, надо создать, чтобы был порядок.
Леонид Ардзинба: С опозданием они подписали. 10 человек приезжает, 10 наших с ними будут работать. А кто будет возглавлять? Наш, местный. Какие зарплаты они будут получать? Чего-то мы боимся. Вот они, вот они! А кто охраняет нас? Не боимся. А вот 10 человек приехали – мы боимся. Они будут помогать, наших учить, как обращаться с лабораториями, с анализами, с доказательствами.
Александр: Я понимаю, что нужно взаимодействовать с правоохранительными органами Российской Федерации максимально плотно. Я – за это. Но вот создание на территории Абхазии наднационального органа, не подчиняющегося абхазской власти, я не понимаю. Потом, если это уже сотрудники милиции, у нас давние традиции совместной работы с российскими всевозможными службами, они наделяются уже своим иммунитетом. У того же сотрудника милиции достаточно высокий иммунитет. Зачем еще какой-то другой, смысла не вижу. Я, честно говоря, не знаю, чем поможет Абхазии этот недавно созданный орган. Россия – наш друг, стратегический партнер, но не вижу смысла в создании наднационального органа.
Виктор Кокоскир: Это соглашение своевременное и очень нужное, потому что не секрет – это национальная трагедия, когда основной генофонд нации гибнет из-за наркотиков. Это очень серьезная проблема, не только в Абхазии, но, вообще, наркомания захлестнула многие страны, надо какие-то неординарные меры принимать.
Лейла: Слушала, а так не читала.
– Из того, что вы слушали, вы поняли, для чего нужен этот центр?
Лейла: Для улучшения жизни людей, наверное.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия