ПРАГА---Неделю назад, 30 июля, на военном полигоне Вазиани, вблизи грузинской столицы, стартовали многонациональные учения «Достойный партнер-2017». В этом году в них принимают участие более 2800 военнослужащих из восьми стран как членов, так и партнеров НАТО: США, Великобритании, Германии, Словении и Турции, Украины, Армении и Грузии. Впервые учения «Достойный партнер» прошли в Грузии в 2015 году. Тогда в них приняли участие около 600 грузинских и американских военнослужащих. В этом году учения стали масштабнее не только с точки зрения числа военнослужащих и стран-участниц, но и задействованной в них военной техники.
Учения «Достойный партнер-2017», которые продлятся до 12 августа, мы обсуждаем с экспертом армянского Центра политических и международных исследований Рубеном Меграбяном.
Рубен Меграбян: Сам по себе факт того, какие страны участвуют в этих учениях и не являются при этом членами НАТО, уже красноречив – Армения, Грузия и Украина. Т.е это страны, которые проводят формально совершенно разную политику, но тем не менее есть для них общее понимание угрозы, и, по-моему, нужно, чтобы это понимание обрело уже реальные политические формы и Армения, Грузия и Украина, как субъекты, играли бы большую роль в формировании региональной безопасности. Для этого есть все основания, но нужно еще, чтобы сам Запад был готов к таким изменениям – особенно на фоне усиления санкций против России, которые, естественно, направлены на резкое сокращение агрессивного потенциала России, в том числе и в нашем регионе. Поэтому важность этих субъектов в лице Украины, Грузии и Армении просто начинает возрастать. Я думаю, это хорошее начало, но оно нуждается в интенсивном развитии.
Your browser doesn’t support HTML5
Учения как общее понимание угрозы
Амина Умарова: Как вы полагаете, с чем связано неучастие азербайджанской стороны в этих учениях?
Рубен Меграбян: Тот контекст, который привносят с собой эти учения, расходится с реальными интересами Азербайджана, поэтому Азербайджан под разными предлогами отказывается от участия в этих учениях. Насколько мне известно, приглашение азербайджанской стороне от НАТО поступало. Но это суверенное решение остается за официальным Баку, поэтому тут других суждений делать, по-моему, нет смысла.
Амина Умарова: Один из представителей официального Баку сделал заявление, что не так важны были эти учения на данный момент, Азербайджан участвовал в прошлых учениях, а сейчас вот участвует Армения.
Рубен Меграбян: Отсутствие интереса обусловлено тем, что сейчас у Азербайджана, скажем так, «медовый месяц» с Москвой, а Москву крайне раздражают эти учения, и тот контекст, который формирует эти учения, тоже абсолютно не устраивает Москву, и в этом отношении официальный Баку позиционирует себя больше как интересант в позиции России, чем Запада. Этим и обусловлено такое решение. Это не каприз, это политика. С другой стороны, мы должны понимать, что эти учения НАТО – самые крупномасштабные вообще в постсоветской истории Южного Кавказа, потому что тот охват, который мы видим там, такого еще никогда не было. Для усиления этого политического компонента большую роль сыграл также визит вице-президента Майка Пенса в Тбилиси и очень сильные заявления, которые были им публично сделаны в ходе визита.
Амина Умарова: Грузинские эксперты, например, не исключают, что ответом России на эти учения «Достойный партнер-2017» стали масштабные тренировки войск, которые стартовали на Северном Кавказе и в отколовшейся от Грузии Южной Осетии несколько дней назад. Можно ли это назвать ответом на эти учения?
Рубен Меграбян: Скорее всего, эти натовские учения являются ответом на крайне деструктивную деятельность России в регионе. Россия стремится к тому, чтобы усугубить фрагментацию всего региона и поглотить весь регион по кускам. Т.е. если, допустим, в Южной Осетии Россия развертывает свои силы, то это не только ради Южной Осетии. Как и в зоне карабахского конфликта, весь этот регулируемый хаос играет лишь на то, чтобы Россия увеличила свое присутствие и в конечном итоге поглотила весь регион. Естественно, субъекты региона, в частности, Грузия, ищут способы противодействия такой политике и находят их в связях и союзных отношениях с Соединенными Штатами и союзниками по НАТО, свидетельством чему являются эти учения. Майк Пенс в своем выступлении тоже дословно сказал о том, что «в 40 километрах отсюда стоят российские войска, которые являются главной угрозой грузинской государственности, и Соединенные Штаты готовы помогать Грузии в отстаивании своей свободы и независимости».
Амина Умарова: Вот вы сказали, что на данный момент у Азербайджана и России «медовый месяц», хорошие отношения. Но потом может быть и с Арменией, потому что Россия поставляет оружие, заключает договора и с официальным Ереваном…
Рубен Меграбян: То, что поставляют Еревану, – это многократно меньше того, что поставляется Азербайджану. В порт Баку наступательное вооружение поступает кораблями, причем это оружие и боеприпасы к нему предназначены для штурма оборонительных позиций. Россия подстегивает в регионе гонку вооружений, тем самым преследуя цель усилить свое влияние на все стороны конфликта. Но в этом контексте резко возрастает и военная опасность, причем пульт управления этой военной опасности опять-таки находится в Москве. Прошлогодние события – апрель 2016 года – показали, что без отмашки со стороны Москвы Баку вряд ли развязал бы боевые действия. Фактически ошибка армянской стороны, по поводу чего у меня уже были поводы публично говорить, состоит в том, что политических выводов официальный Ереван не сделал.
А вывод состоит в том, что если Москва – наш союзник после этого всего, то нам больше врагов не надо. К сожалению, такого вывода не было сделано. Ереван пока что лишь только начал стремиться к диверсификации своей политики безопасности, своей оборонной политики, начал делать определенные шаги в том, чтобы повысить свои возможности для внешнеполитического маневра и снизить зависимость от Москвы по всем параметрам: безопасность, экономическая политика и многое другое. Но это запоздалое решение, и пока что эти шаги носят половинчатый характер и не вносят качественных изменений.
Амина Умарова: Но в то же время, можно сказать, что у Баку тоже есть партнер в лице Москвы. Как так получается, что у Москвы очень хорошие отношения с Баку и очень хорошие отношения с Ереваном?
Рубен Меграбян: Сказать насчет очень хороших отношений с Ереваном можно только лишь формально, потому что уже и на официальном уровне Ереван говорит в совершенно других тонах, чем это было, допустим, два года или год назад, до апрельской войны прошлого года. Сейчас говорят о том, что поставки наступательного оружия абсолютно не входят в логику союзных отношений. О чем вы говорите, наоборот, это шаги, которые несут в себе просто экзистенциальную угрозу Армении и вообще армянской нации на Кавказе. Россия, фактически называясь союзником, является главной угрозой Армении в данном случае.
Второй факт в этих реалиях состоит в том, что официальный Баку, при том что не состоит ни в ОДКБ, ни в Евразийском союзе, де-факто является главным провайдером неоимперской политики России в регионе. Скажем так, самый духовно близкий режим для режима (Владимира) Путина является именно режим (Ильхама) Алиева. Это такая же авторитарная петрократия, у них очень большое сходство в интересах, чего нельзя сказать об Армении. Если объективно рассматривать, у Армении нет абсолютно никаких совпадений интересов с Москвой и Армения является всего лишь заложником этой ситуации. Конечно, здесь во многом и вина властей Армении в том, что мы оказались в этой ситуации заложника – это тоже несомненно, но реалии таковы.
Амина Умарова: В этих учениях участвуют 2800 военнослужащих. Сколько человек со стороны Армении и участвует ли какая-то военная техника с армянской стороны?
Рубен Меграбян: Насколько мне известно, участвуют не боевые подразделения, а медицинская служба – несколько десятков человек. Точной цифры я не назову, но несколько десятков человек – это довольно весомое участие. Повторю, что это не подразделения, которые предназначены для непосредственного ведения боевых действий. Тем не менее сам факт участия важен еще больше, чем остальные тонкости военного характера, о чем я только что сказал.
Амина Умарова: Армения и Азербайджан, как вы думаете, вообще как-то выясняют, кто будет участвовать, и потом уже другая сторона тогда просто дает обратный ход и старается не сталкиваться на этих учениях?
Рубен Меграбян: Во всяком случае, я не могу сказать, что происходит со стороны Азербайджана, но со стороны Армении никакого согласования или чувства дискомфорта в том, будет ли участвовать Азербайджан или не будет участвовать, – такого фактора, влияющего на позицию Армении, не существует. Армения следует тем соображениям, которые следуют из ее понимания интересов, и какой будет позиция Азербайджана, к этому не имеет никакого отношения. Т.е. будет ли участвовать Азербайджан, не будет участвовать, – от этого позиция официального Еревана никаких изменений не претерпит.