Министр внутренних дел Южной Осетии Игорь Наниев провел совещание с руководством и личным составом российско-югоосетинского Информационно-координационного центра. По его словам, ИКЦ заработал еще в прошлом году. Впрочем, это первое официальное заявление о начале деятельности новой структуры.
По информации пресс-службы МВД, «руководство ИКЦ отчиталось об итогах деятельности и результатах совместной работы с правоохранительными органами РФ по борьбе с организованной преступностью». Правда, при этом ни кто руководит ИКЦ, ни сколько в нем сотрудников, ни чем конкретно занимались целый год пресс-служба не сообщает. Не иначе, ловили Андрея Кабисова.
По информации пресс-службы, глава МВД и директор ИКЦ обсудили ход строительных работ и благоустройство территории центра, под который отвели здания на северной окраине микрорайона «Московский».
Your browser doesn’t support HTML5
Таинственный ореол ИКЦ
Напомним, что межведомственное соглашение о создании Информационно-координационного центра было подписано в 2016 году в рамках Договора о союзничестве и интеграции. Но эта тема возникла раньше – в 2014 году, после крымских событий, сначала на абхазском поправлении. Москва предложила создать ИКЦ как мощную группировку МВД, в которую бы вошли по двести силовиков от России и Абхазии под командованием представителя Москвы, которого назначал бы своим указом президент России. Предполагалось, что сотрудники ИКЦ должны обладать широчайшими полномочиями. По сути, речь шла о создании оперативно-следственной структуры, чьи сотрудники были бы наделены дипломатическим иммунитетом.
Общественность Абхазии восприняла проект как ущемление суверенитета республики и устроила грандиозный скандал по этому поводу. Тогда можно было услышать версию о том, что после Крыма в Москве решили свести к минимуму самостоятельность Абхазии и Южной Осетии. Одним из направлений этого плана представлялась работа с силовиками, которых надо было включить в совместные проекты, потихонечку переподчинить. Сторонники этой версии утверждают, что находят ее подтверждение в опубликованной переписке Суркова.
Абхазы шумели около года, и в сентябре 2015 года правительство республики одобрило проект соглашения о сотрудничестве в сфере МВД в его сегодняшнем виде – с общим штатом уже не в четыреста, а в сорок человек, с абхазским командиром и ограничениями в отношении российских силовиков – они могут вести оперативно-розыскную деятельность, но только вместе с абхазскими коллегами.
Соответственно, проект предполагает обмен профессиональным опытом, содействие более опытных российских коллег в организации расследований, доступ через российских представителей к российским базам данных, возможность координировать действия ведомств стран-партнеров без лишней бюрократической волокиты. В таком виде соглашение впоследствии было предложено Южной Осетии и подписано в мае 2016 года с почти вдвое меньшим штатом – в двадцать три сотрудника. Но и в первоначальном, и в итоговом виде, говорит руководитель российского Центра политической информации Алексей Мухин, соглашение по линии МВД о создании ИКЦ преследовало одну и ту же цель:
«Прежде всего – это проблема безопасности. Для России непризнанные республики, прежде всего, играют роль выносных форпостов, с помощью которых достигается определенный уровень безопасности уже на российской территории. Та же самая модель опробована в Сирии. Та же самая модель была взята на вооружение и опробована в Крыму – когда выявились серьезные внешние угрозы и было принято решение рассматривать самые разные варианты развития событий, но был реализован вот такой. Следует четко учитывать, что подобного рода действия всегда исключительно ответные, то есть это ответ на внешнюю агрессию. Ситуация модельная, поэтому и в Абхазии, Южной Осетии, Сирии, и Крыму она уже обкатана и имеет такую форму.
– По-вашему, есть разные направления организации этой безопасности – по линии Минобороны, МВД, прокуратуры…
– Совершенно верно, это глобальная система».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия