Вот уже четверть века все въезжающие в столицу Абхазии через главные и, по сути, единственные ворота в нее – Гумистинский верхний шоссейный мост постройки 1932 года – упираются взглядом в мемориальный уголок на отвесной скале на левом берегу реки сразу за мостом. Огромными буквами на абхазском и русском языках здесь выведено «Вечная слава героям Абхазии!», а ниже вмурованы в склон горы мраморные доски с надписями в память павших на Гумисте воинов абхазской армии, которые делают эту скалу похожей на мундир ветерана, увешанный боевыми орденами и медалями.
Сегодня в 12 дня эти мемориальные доски пополнились еще пятью – погибшим в мартовском наступлении бойцам батальона «Шаратын» Руслану Шинкуба, Джамбулу Зарандия, добровольцу из Сирии Гасану Джаркасу, добровольцам из Кабардино-Балкарии Аслану Ажгериеву и Валерию Берхамову.
Ежегодно в середине марта в Республике Абхазия отмечают очередную годовщину неудавшейся мартовской наступательной операции абхазской армии в ходе войны 1992-1993 годов. Это один из самых памятных и трагичных моментов Отечественной войны народа Абхазии. Достаточно сказать, что те дни унесли 222 жизни наступавших, включая пропавших без вести, что составляет почти десятую часть всех понесенных в войну потерь абхазской стороны в живой силе. Причем это в шесть с лишним раз больше, чем потери в ходе январского (5 января 1993 года) наступления на Сухум, которое также не увенчалось успехом и которое обычно вспоминают наряду с мартовским.
Your browser doesn’t support HTML5
Холодный март 93-го
За минувшие годы и десятилетия было множество обращений к теме этого наступления, в том числе и в художественной форме. Военные аналитики среди слагаемых неудачи абхазской стороны называют перенос запланированного начала операции с ночи с 14 на 15 марта, когда некоторые атакующие подразделения уже начали форсировать Гумисту, на сутки, на ночь с 15 на 16 марта, что не могло не сказаться отрицательно на морально-психологическом состоянии войск. У абхазской армии к тому времени еще не было достаточных навыков и опыта для проникновения через глубоко эшелонированную оборону противника. Военной разведке не удалось выяснить до конца расположение огневых точек, многие командиры не были обучены своевременно докладывать точную обстановку. Отсутствовала боевая слаженность войск. Мешали шапкозакидательские настроения, распространившиеся накануне. Сказывался недостаток средств связи, оружия: немало бойцов форсировало Гумисту без оружия, рассчитывая на трофейное. А с другой стороны, некоторые так и не решились перейти реку, за что впоследствии перед строем были лишены оружия и исключены из личного состава штурмовой группы.
После кровопролитных боев 16 и 17 марта на левом берегу Гумисты абхазские бойцы были вынуждены вернуться на исходные позиции. Но мартовская операция способствовала обретению боевого опыта; и в дальнейшем те же подразделения действовали намного успешнее.
И подобно тому, как с годами на территории Абхазии продолжает пополняться число мемориалов ее павшим защитникам, память общества пополняется знанием о все новых и новых эпизодах тех трагических дней.
Вот, например, о таком, о котором я узнал из СМИ года три назад. Как рассказал кавалер ордена Леона Леонид Боджгуа, возглавлявший тогда одно из подразделений Замостянского батальона, в день наступления стоял ужасный холод. В мирной жизни тренер по борьбе, Леонид был сильно ранен и потерял сознание; боевые друзья, посчитав его убитым, завернули в плащ и похоронили вместе с погибшими, прежде чем отступить. «Я проснулся в могиле. Первые ощущения – очень холодно», – рассказывал ветеран. Благо, могила была неглубокая, бойцы вырыли ее своими ножами во время затишья между перестрелками. Леонид Боджгуа сумел выбраться из нее.
«Я вышел, а вокруг никого, я даже не понял сразу, что случилось, куда делись ребята. Слышал еще где-то голоса, но рядом никого не было. Левая моя сторона полностью отнималась, я не мог идти и только полз, пока не наткнулся на Автандила Гарцкия», – вспоминал он.
Кстати, с Автандилом Гарцкия, Героем Абхазии и ныне министром по курортам и туризму республики, я познакомился через день-два после этого, когда он лежал в Гудаутском госпитале. Но он мне рассказывал про другое, иначе о «воскрешении» Леонида Боджгуа я бы наверняка запомнил.
А еще несколько лет назад прочел в книге военного историка Валико Пачулия «Грузино-абхазская война 1992-1993 годов. Боевые действия» про такой эпизод. Заместитель командира 2-й роты первой штурмовой группы Виталий Аристава, с которым я познакомился спустя много лет после войны, форсировал со своей ротой реку ниже Нижне-Гумистинского шоссейного моста, подорвался на мине. Осколком той же мины был ранен его 16-летний сын Руслан. Виталий после обезболивающего укола вытащил нож и стал отрезать свою раздробленную ногу, потом попросил сделать это боевого товарища. Перетянув ногу рубашкой, он смог остановить кровотечение, и его вынесли с поля боя...
А несколько недель назад жизнь свела меня с еще одним ветераном Отечественной войны народа Абхазии и участником мартовского наступления Сергеем Малицким, который таким же образом во время боя расстался с ногой. Правда, это произошло позже, во время другой боевой операции, но обстоятельства очень схожи. Его сосед по селу, который во время войны был еще ребенком, а ныне он сотрудник Министерства по чрезвычайным обстоятельствам Абхазии, участник проекта «Горная Абхазия», Фат Смыр рассказывает:
«На мине подорвался. Там вокруг него собрались, чтобы вытащить его. Как мне рассказывали, часть ноги просто на мясе была, держалась. Он говорит: «Что вы вокруг меня крутитесь?». И, чтобы толпу не создавать, он взял, сам себе ногу дорезал. «Идите вперед, идите...» На таких поступках мы воспитываемся сегодня».
Сергей Малицкий и его мать жили до войны в Нижней Эшере, где он проживает и сейчас. Когда грянула война, многие русские стали спешно выезжать из Абхазии, но для Сергея так вопрос не стоял: как, мол, я могу уехать и оставить своих друзей, соседей перед лицом смертельной опасности? Рядом с ним стал и его брат Юрий, приехавший из Ростова-на-Дону.
Сергей Малицкий вспоминал о мартовском наступлении как о некоей горькой чаше, которую надо было испить до дна, чтобы потом по-настоящему ощутить вкус победы:
«В этой войне, знаете как, и ужас был, и смеялись. Ну, как-то, наверное, человек быстро к смерти привыкает. Поначалу дико было, да? Вот похороны там, там, у-у... А когда каждый день это, у стариков уже и слез не было, чтобы оплакивать. Как-то уже... ну, не убили тебя сегодня, значит, завтра убьют. А не убьют, значит, ты счастливый... И там шутки, приколы, чего у нас только не было!»
В эти дни в действующих храмах Абхазии заказывают панихиды по погибшим и пропавшим без вести, посещают кладбища, возлагают цветы на могилы. Завтра, в субботу 16 марта, в 10 утра в Сухуме пройдет ежегодная церемония возложения цветов к мемориалу погибшим в парке Славы, в которой примет участие президент Рауль Хаджимба.
Комитет по вопросам молодежи и спорта администрации г. Сухума совместно с музеем Боевой Славы им. В.Г. Ардзинба организовал вчера интеллектуальный конкурс среди студентов четырех сухумских колледжей, посвященный Отечественной войне народа Абхазии. По итогам трех раундов победила команда Сухумского военного общекомандного училища, на втором месте – команда Сухумского государственного колледжа. 18 марта в Абхазской государственной филармонии им. Р. Гумба состоится ставший уже традиционным в дни середины марта концерт-реквием «Памяти погибших в Отечественной войне народа Абхазии 1992-1993 гг.»
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия