Сегодня у нас в стране памятный рабочий день – День памяти защитников Абхазии. Он посвящен дате 14 августа 1992 года, когда началась Отечественная война народа Абхазии. Президент Рауль Хаджимба и другие руководители республики возложили цветы к Мемориалу боевой славы в центре Сухума.
В сегодняшнем обращении президента к народу Абхазии говорится: «26 лет назад в Абхазии началась кровопролитная война, унесшая тысячи жизней. В этот скорбный день мы вспоминаем тех, кто отстоял наше право на жизнь, мирное небо над головой и будущее наших детей. На защиту нашей Родины встали люди всех национальностей, проживающих как в Абхазии, так и за ее рубежами. Мужество, отвага и бесстрашие наших воинов принесли Победу в войне за независимость. Подвиг защитников Отечества навсегда останется в народной памяти. В этот день мы также чтим память нашего первого Президента, Главнокомандующего Владислава Ардзинба. Благодаря его незаурядным способностям и силе духа народ объединился перед лицом опасности, встал на защиту Родины и победил в неравном бою».
Особенностью нынешнего Дня защитников Абхазии можно назвать его временную близость к двум юбилеям: в августе – 10-летию признания Россией независимости Южной Осетии и Абхазии, в сентябре – 25-летию победного окончания Отечественной войны народа Абхазии. Именно в свете этих исторических для всего кавказского региона событий мне и хочется взглянуть на произошедшее 14 августа 92-го.
Прежде всего, отмечу то, о чем в публичных выступлениях не говорится, да и в частных разговорах особо не артикулируется, хотя признается в абхазском обществе «по умолчанию» (убедился сегодня в этом, обзвонив нескольких знакомых сухумцев и выяснив, что они солидарны с моим мнением). Конечно, в Абхазии испытывают определенную неловкость перед осетинскими братьями в связи с тем, что весь разрушительный удар грузинской армии в ходе трагических событий пятидневной войны 2008 года пришелся на Цхинвал и его окрестности, а плодами событий – признанием РФ существовавшей к тому времени уже около полутора десятилетий де-факто независимости двух республик – воспользовались в равной степени они обе. И одновременно некоторые в Абхазии испытывают что-то вроде обиды, когда ежегодно в августе события пятидневной войны в Южной Осетии оказываются в фокусе внимания десятков мировых СМИ, прежде всего, конечно, на постсоветском пространстве. Им посвящаются многочисленные интервью, беседы за «круглым столом», они вновь и вновь тиражируются во множестве теле- и фотокадров, а вот события грузино-абхазской войны 1992-1993 годов отошли куда-то в тень, поминаются куда реже. Всему этому, разумеется, есть свои объяснения. В частности, можно говорить и о том, что четверть века назад внимание мировых СМИ было рассеяно на целый ряд военных конфликтов, а позиция России была не однозначной и твердой, как в 2008-м, а двойственной и расплывчатой. В частности, характерно, что некоторые российские периодические издания и авторы поддерживали тогда грузинскую сторону, а некоторые – абхазскую.
Так или иначе, но не раз уже в последние годы не в результатах опросов Левада-центра и др., а в публикациях российских журналистов сталкиваюсь с весьма смутным представлением об «истории вопроса». Так, в недавней публикации регионального политолога и журналиста Юрия Пронина, о которой я упоминал на днях, рассказывая о беседе за «круглым столом» в формате видеомоста «Москва – Цхинвал – Сухум», содержится утверждение, что после так называемой войны 08.08.08 Абхазия и Южная Осетия провозгласили независимость, хотя на самом деле это произошло на много лет раньше. И после прочтения многих других публикаций в современных российских СМИ остается впечатление, что для их авторов и 413-дневная грузино-абхазская война, и растянувшиеся на несколько лет с конца 80-х до 1992 года кровопролитные вооруженные столкновения грузинских и южноосетинских формирований – это «темный лес».
Итак, рано утром 14 августа 1992 года колонна из примерно двух тысяч грузинских гвардейцев, 58 единиц бронетехники, большого количества артиллерийских орудий перешла Ингурский автомобильный мост в пределы Абхазии. Наступление поддерживалось военно-воздушными и военно-морскими силами Грузии, в частности, из Поти в район тогдашнего поселка Гантиади (ныне Цандрипш) был отправлен морской десант на барже. Операция войск Госсовета Грузии под кодовым названием «Меч», впрочем, сразу подверглась коррективам. Из-за взрыва железнодорожного моста через Ингур, устроенного ночью сторонниками экс-президента Грузии Звиада Гамсахурдиа под командованием Лоти Кобалия, не удалось направить войска по железной дороге и мгновенно взять под контроль, как планировалось, все узловые пункты и стратегические объекты Абхазии.
Информационная подготовка операции тоже оказалась весьма непродуманной и скомканной. Сперва была выдвинута версия, что это операция по освобождению взятого в заложники группой во главе со звиадистом Гочей Бахия и вывезенного в Гальский район министра внутренних дел Грузии Романа Гвенцадзе, но когда утром 14-го войска двинулись на Сухум, от нее быстренько отказались и выдвинули другую – что они введены для охраны транспортных коммуникаций. Но это было тоже шито белыми нитками, так как все диверсии на железной дороге осуществлялись звиадистами до лета и осуществлялись на территории, которая абхазами не контролировалась; непонятно также, зачем для охраны железной дороги надо было срывать абхазский флаг над зданием Очамчырской районной администрации? Несколько дней председатель Госсовета Шеварднадзе из-за всего этого разнобоя и суматохи не знал, что сказать, отмачивался и лишь потом расхрабрился и стал орать в телекамеру совсем другое: «Как и наши великие предки – Давид Строитель и другие – мы не уступим ни пяди родной земли!»
Многие грузины впоследствии называли тот ввод войск Госсовета роковым. Вести полемику на тему «кто первый начал» тут просто бессмысленно, ибо, лишь прикидываясь наивными, можно было заявлять, что абхазы не будут сопротивляться. Хотя мне доводилось встречать в послевоенные годы в грузинской прессе такую версию, что войну спровоцировала Россия, передав накануне ее Грузии со складов бывшего ЗакВО 240 танков, около 25 тысяч автоматов и пулеметов, десятки установок «Град» и «Ураган» (согласно данным, приведенным в газете «Российские вести» от 20 марта 1993 г.). Но интересно представить себе, как возмутился бы автор этих «изысканий» Леван Кикнадзе в начале 92-го, если бы Москва отказалась передавать Грузии ее долю вооружений СССР, которые она, согласно Ташкентским соглашениям, передавала бывшим союзным республикам.
Сегодня я разговорился с одним приятелем на умозрительную тему: как повело бы себя грузинское население Абхазии, стали бы его представители бросать цветы на броню грузинских танков, вошедших тогда в Сухум, если б каким-то чудодейственным образом (скажем, с помощью машины времени) могли бы увидеть то, что произойдет 30 сентября следующего года? Безусловно, и в канун войны были среди этого населения люди с аналитическим умом, понимавшие, что эта самонадеянная попытка решить все вопросы силой, поставить сопротивляющихся на колени может привести их к катастрофе. Но проблема в том, что люди обычно идут за другими, такими, как тогдашний неистовый лидер грузин Абхазии Тамаз Надарейшвили, постоянно ездивший в Тбилиси перед 14 августа и вопрошавший: «Ну, когда?»
И мне пришла в голову парадоксальная мысль: даже если бы таким неистовым стал известен заранее исход войны, они бы все равно не поверили, полагая: а вдруг эта «машина времени» заблудилась и будет все же «по-нашему»?
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
