Звиад Коридзе: «Кибар Халваши не является истинным владельцем "Рустави 2"»

ПРАГА---Драматический сюжет разворачивается вокруг грузинской оппозиционной телекомпании «Рустави 2». Страсбургский суд оставил в силе решение грузинского суда о ее возвращении бывшему владельцу, бизнесмену Кибару Халваши. По трагической иронии именно этот человек в свое время поставил телеканал под контроль бывшего президента Михаила Саакашвили. Теперь он же, по мнению оппозиции, выступает в роли "рейдера Бидзины Иванишвили". Критики власти не ставят под вопрос решение Страсбурга, но видят в происходящем угрозу демократическому развитию страны. О событиях вокруг «Рустави 2» говорим с грузинским журналистом и медиаэкспертом Звиадом Коридзе.

Нана Плиева: Что означает решение Страсбургского суда для медиасреды и плюрализма в Грузии?

Звиад Коридзе: Страсбургский суд принял решение о том, было ли соблюдено право на судебное разбирательство, на правосудие для представителей телекомпании «Рустави 2», когда решался вопрос, кому принадлежат акции телекомпании. Страсбургский суд не рассматривал вопрос собственности. Страсбургский суд не рассматривал вопрос о том, принадлежит или нет Кибару Халваши телекомпания «Рустави 2» – это решение грузинского суда, и это не оспаривалось в Страсбургском суде.

Нана Плиева: Но он оставил решение в силе…

​Звиад Коридзе: Это решение так и остается в силе, Страсбургский суд просто сказал, что, да, было соблюдено право на правосудие и уже нет надобности в том, чтобы приостановить исполнение решения грузинского суда – это было самое важное. Больше чем на два года было приостановлено это решение, и когда-то должно было настать время решить, и Страсбургский суд решил, что сейчас это время. Я понимаю, что сейчас не то время, а это можно и в политическом контексте оспаривать – если сегодня то время, когда можно было аннулировать приостановку действия решения грузинского суда, но к этому должны были быть подготовлены все стороны. Поэтому сейчас вектор агрессии или критики в сторону Страсбургского суда по правам человека, думаю, не рассматривается в грузинских общественных кругах. Второй вопрос – это само решение грузинского суда о том, что эта компания принадлежит Кибару Халваши. Кибар Халваши никогда не владел этой компанией, он никогда не покупал, не вкладывал деньги именно в уставной капитал этого канала.

Гость недели – Звиад Коридзе

Нана Плиева: Об этом я хотела вас спросить: телеканал много раз переходил из рук в руки, с «Рустави 2» связана масса драматических сюжетов по смене собственников, по которым можно воссоздать новейшую историю страны.

Звиад Коридзе: Это происходит с 2004 года…

Нана Плиева: Да, каждый раз это политическая история, в том числе, политический контекст был, когда Халваши получил контроль над «Рустави 2» в 2004 году как приближенный бизнесмен (Ираклию) Окруашвили, который, в свою очередь, был влиятельным человеком из окружения (Михаила) Саакашвили. Продлилось это все до 2006 года, когда Окруашвили впадает в немилость, у Халваши забирают канал. Кто этот человек, зачем ему сейчас «Рустави 2»? Оппозиция называет его рейдером (Бидзины) Иванишвили, власть - пострадавшим от прежней власти бизнесменом.

​Звиад Коридзе: Чтобы ответить на этот вопрос, надо полностью обрисовать эту картину и сказать, что до 2004 года телекомпания «Рустави 2» принадлежала ее владельцам – Эроси Кицмаришвили, Давиду Двали и Джарджи Акимидзе. Вот когда произошла «розовая революция" и когда Эроси Кицмаришвили предложил общественности новый слоган: «Телевидение победившего народа», уже стало ясно, что эта телекомпания, из-за того, что она был одним из «участников» «Революции роз», не сможет вернуть себе ту независимость, ту свободу редакционной политики, которой она раньше хвалилась, и поэтому я думаю, что это было решение, с одной стороны, самих владельцев телекомпании, с другой стороны, тогдашнего властителя – президента Грузии Михаила Саакашвили. И тогда, можно сказать, был такой сговор – об этом Эроси Кицмаришвили начал позже говорить, несмотря на то, что в кулуарах было известно, что это было оплачено бывшим владельцем, чтобы они оставили свои доли в телекомпании.

Нана Плиева: Вы имеете в виду и Давида Двали, и Джарджи Акимидзе, в том числе?

Звиад Коридзе: И Давида Двали, и Джарджи Акимидзе, конечно, потому что эти деньги не были приурочены лично к Эроси Кицмаришвили. И когда в 2004 году уже Михаил Саакашвили… Я считаю, что все-таки он был фактическим владельцем.

Нана Плиева: Главным бенефициаром – политическим уж точно…

​Звиад Коридзе: Да, и поэтому возложил полномочия управлять этим каналом своим первым визирям. Первым и главным визирем был тогдашний министр обороны Ираклий Окруашвили, которому было поручено, чтобы не было каких-то дополнительных финансовых проблем у телекомпании «Рустави 2», чтобы там сотрудники вовремя получали зарплату, чтобы техника была всегда обновлена и т.д. Поэтому с 2004 по 2006 год Ираклий Окруашвили, пока он чувствовал себя таким первым визирем, назначил своего наместника, так сказать, моурави телекомпании «Рустави 2» – это был один из богатых представителей его финансово-политической группы - Кибар Халваши, у которого была тогда компания «Арти групп». Кибар Халваши – это человек, который всегда делал большой бизнес только с помощью того, что находился в добрых отношениях с правителями: первый раз он начал и развивал свой бизнес, когда был в близких отношениях с Асланом Абашидзе. Потом это продолжилось, когда он был близок к Михаилу Саакашвили, а в 2006 году, когда Ираклий Окруашвили стал отверженным, его изгнал из правительства Саакашвили, а потом его вообще вынудили покинуть страну до 2007 года, Кибар Халваши тоже был вынужден покинуть страну, и его бизнес пошел ко дну. А сейчас Кибар Халваши опять стал преуспевающим бизнесменом только благодаря тому, что находится в близких отношениях с Бидзиной Иванишвили.

Нана Плиева: Т.е. сейчас он тоже номинальная фигура, через которую правительство Иванишвили намерено контролировать оппозиционный телеканал «Рустави 2»?

Звиад Коридзе: В обязательном порядке. Я считаю, что он либо будет у власти канала и редакционной политикой там будут рулить абсолютно другие люди, либо, я думаю, будет и другой сценарий, что Кибара Халваши заставят продать этот канал, и, скорее всего, это так и будет. Этот канал не принадлежит ему. Он подставная фигура, и эта подставная фигура последние четыре года играет такую роковую роль в истории телеканала «Рустави 2».

​Нана Плиева: Кроме него на этот канал претендуют упомянутые вами учредители «Рустави 2» Давид Двали и Джарджи Акимидзе, бывший министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили. Старые, нынешние владельцы тоже намерены обжаловать решение Страсбурга в самом же Страсбурге, в Большой палате. Что будет с "Рустави 2", как вы считаете?

Звиад Коридзе: Давайте посмотрим так: когда жалобу Кибара Халваши рассматривал грузинский суд, в 2015 году, - кстати, эту жалобу приняли в суд после смерти одного из первых владельцев этой компании Эроси Кицмаришвили, пока он был жив, это дело даже не тронулось с места, – Кибар Халваши подал в суд и решил вести это дело. Тогда же в прокуратуру были представлены жалобы первых владельцев – Давида Двали и Джарджи Акимидзе. Так закончилось судебное разбирательство во всех трех инстанциях грузинского правосудия, что жалобы Двали и Акимидзе даже не рассматривались.

Нана Плиева: Т.е. грузинский суд проигнорировал жалобу Двали и Акимидзе?

Звиад Коридзе: Система правосудия их проигнорировала. Но сейчас, пока решался вопрос в Страсбурге, и мы еще не знали, когда Страсбургский суд вынесет последний вердикт, в это время истек 15-летний срок давности, и Генеральная прокуратура Грузии вдруг решила продолжить этот срок давности Двали и Акимидзе. Вот, я до сих пор не понимаю: если у прокуратуры были какие-то сомнения, почему они не передали это дело в суд и вместе с жалобой Кибара Халваши это не рассматривало грузинское правосудие?

Нана Плиева: С чем вы это связываете? Возможна договоренность Двали, Акимидзе и Халваши?

​Звиад Коридзе: Я думаю, что нет никаких договоренностей – просто такая неразбериха в этом деле, что власти, сегодняшние особенно, сам Бидзина Иванишвили, заинтересованы затеять все это, чтобы наша аудитория потерялась в этих лабиринтах. Так до сих пор никто и не понимает, где это телевидение, а дальше тоже трудно будет различать, кому принадлежит «Рустави 2». Поэтому в этой неразберихе выигрывает сам Бидзина Иванишвили, который в истории купли-продажи «Рустави 2» в 2004 году в каком-то контексте присутствовал.

Нана Плиева: В каком?

Звиад Коридзе: Он в каком-то контексте участвовал в этой операции. На это очень часто намекал Эроси Кицмаришвили. Бидзина Иванишвили не раз публично говорил, что, «пока будешь ставить этот вопрос о разборках: кто владелец «Рустави 2», будешь говорить со мной». Он часто это говорил, и поэтому много сомнений, касающихся его убийства, ставят такой большой вопросительный знак на реальном деле «Рустави 2».

Нана Плиева: Связывают с этим каналом?

​Звиад Коридзе: Да, конечно. И Бидзина Иванишвили ничего особого пока не говорит о своих личных интересах. Он говорит, что, да, телекомпания вернулась к ее истинному владельцу. Он – Кибар Халваши – не является истинным владельцем «Рустави 2». Что бы ни говорил грузинский суд, он не может в своих документах, в своих решениях представить один такой формуляр, в котором записано, что Кибар Халваши хоть один тетри, хоть один грош, один цент заплатил за приобретение «Рустави 2» и стал владельцем этого канала.

Нана Плиева: Т.е. прав Ираклий Окруашвили, который сказал, что он заплатил семь миллионов?

Звиад Коридзе: Извините, но мы же не будем составлять какие-то кроссворды – что кому принадлежит. Для этого существует суд. Может, право на правдивое правосудие представителей «Рустави 2» на конкретном судебном разбирательстве не было ущемлено, но то, что грузинский суд во всех трех инстанциях не дал точного ответа: где, как, откуда, на какие средства купил Кибар Халваши, у кого купил, кому передал деньги, сколько денег передал и сколько процентов доли этой телекомпании получил на свое имя, – вот такие данные не присутствуют в судебных документах. Поэтому я говорю, что, может, по отношению к представителям «Рустави 2» это право не было ущемлено, но это право знать все о телекомпании, которая в течение 15-ти лет после продажи в 2004 году пользовалась таким общественным благом, как частота, и по этой частоте по всей Грузии передавалась информация, программы телекомпании «Рустави 2», – вот зрители этой телекомпании, общественность Грузии должны знать точно, что реально произошло. Нет таких документов. Раз нет таких сведений, так громогласно выступить и говорить, что это принадлежит ему, и все, так решил суд, – это уже означает, что у нас такой нигилистический подход к правосудию, и как хочет властитель, так может и быть.

Нана Плиева: Батоно Звиад, т.е. турбулентный период вокруг телеканала, судя по всему, затянется…

Звиад Коридзе: В обязательном порядке.

Нана Плиева: В эфире теперь останется одна «Мечта»? Потеря «Рустави 2», на ваш взгляд, фатальна для грузинской оппозиции в преддверии парламентских выборов? Михаил Саакашвили призвал всех бороться до конца, теперь уже бывший гендиректор накануне в камуфляже объявил, что, «если это будет война, будем воевать», – что передача «Рустави 2» означает в нынешнем политическом контексте?

Звиад Коридзе: В любом политическом контексте и в любом общественном контексте решение властей передать такой общенациональный канал, такой именитый канал, с таким большим процентом доверия зрителей другому человеку, – это означает то, что мы меняем и плюралистическую медиасреду. А раз мы меняем, и не в позитивную сторону, медиапространство, тем самым мы ухудшаем и политическую плюралистическую среду, и в обществе остается очень много тем, о которых не будут говорить такие каналы. Сегодня Общественный вещатель, «Имеди» не говорят про злободневные темы, которые есть в нашем обществе, они не говорят про нарушения прав человека, про какие-то факты коррупции, а это означает, что если и «Рустави 2» будет иметь такую же редакционную политику, то наша общественность будет не полностью информирована, и общественная плюралистическая среда тоже будет укорочена и будет не такая активная. Поэтому мы не будем говорить только о том, что политики пострадают от этого.

Конечно, политики пострадают, но больше пострадает общественность – с одной стороны, аудитория, с другой стороны, электорат, – они потеряют один из важных источников плюралистического медиапространства, который дает им возможность стать более информированными. Вот поэтому я считаю, что, кроме того, что наши политики накануне парламентских выборов не будет иметь больше возможности общаться с общественностью посредством телеканалов Грузии, есть еще и другие активности, от которых тоже будет страдать наше общество.

Нана Плиева: Батоно Звиад, хочу вас спросить про грузинский прецедент: посла захвата «Имеди», провластным был тогда и «Рустави 2», они в унисон пели, можно сказать, восхваляли тогдашнюю власть, но это не помогло бывшему президенту Михаилу Саакашвили и его партии удержаться во власти, они проиграли выборы…

Звиад Коридзе: Не то что не помогло…

Нана Плиева: Телевизор все решает?

​Звиад Коридзе: Это помешало как раз. И это было одним из главных импульсов для общественности, когда часто в социальных сетях распространялись кадры, разделенные на четыре экраны, и в каждой четверти этого экрана показывали одинаково сконструированные информационные программы разных каналов. И мы там видели, что даже не то что верстка программ была одинаковой, не то что текст был одинаковым, даже подача кадров была одинаковой. Это означало, что редакционная политика контролировалась с единого мессидж-бокса, и все каналы были готовы в таком русле передавать информацию в программе. Мы это видели уже в 2010-м, в 2011-м году, и это, конечно, повлияло на ту резкую критику со стороны нашей общественности той политической силы, которая тогда правила. И это было одним из серьезных толчков к тому, что наша общественность сказала «нет» «Национальному движению» в 2012 году, и вернуть в это русло наше общество в 2019 году, накануне выборов 2020 года, я считаю, это одной из серьезных ошибок, которые нельзя повторять. Не из-за того, что я сейчас переживаю, что может произойти с «Грузинской мечтой», которая сейчас у власти, – нет, я думаю, что это получит очень резкий ответ со стороны грузинской общественности. Мы не должны провести выборы 2020 года, тем более что уже анонсировано, что это будут выборы по пропорциональной системе, это не должно влиять на настроения людей, чтобы они в революционном духе давали свой голос во время выборов. Мы все – и те люди, которые делают телевидение, и те, которые смотрят телевидение, и которые болеют за телевидение – должны обустроить такую среду, чтобы электорат пришел на выборы в информированном и спокойном состоянии.

Нана Плиева: Бидзина Иванишвили всегда понимал важность медиаресурсов, у него был собственный канал, – он отказался от этого телеканала, но, скажем так, обзавелся дружественными телеканалами. Как при нем менялась тактика установления контроля над медиаресурсами в стране? Как она выстроена сейчас?

Звиад Коридзе: «Рустави 2» в общенациональном контексте, в этой системе, давал осечку, и поэтому он был главным центром нападок и атак.

Нана Плиева: И раздражителем, в данном случае.

Звиад Коридзе: Да. Естественно, мы сейчас слышим какие-то разные сценарии развития, что произойдет сейчас на «Рустави 2». Весь этот механизм Бидзина Иванишвили затеял не из-за того (я считаю, что это он затеял, а не Кибар Халваши), чтобы там осталась та же редакционная политика и те же люди делали там ту же самую программу, которую делали до сих пор. Нет. Он как раз хочет менять эту программу, и чтобы эта программа как-то начала состыковываться с тем мессидж-боксом, который дается другим каналам. Вот, включите информационные программы «Имеди» и Общественного вещателя, и, может быть, пока еще не видно, что там одна и та же верстка, но вы обязательно увидите, что какая-то важная информация, какие-то важные детали, которые происходили в тот день, когда вы смотрите эту программу, не показывают ни на одном, ни на другом телеканале, или показывают на 49-й минуте. Потому что что-то произошло, но это не так важно, можно это посмотреть на 49-й минуте.

Так что эта формула состоит в том, как состыковывать все редакционные стандарты этих каналов, и чтобы общенациональные каналы стали одинаковыми. Потом, естественно, Бидзина Иванишвили перейдет уже на локальные каналы. Эти локальные каналы пока не везде вещают, но есть шансы в разных регионах показывать посредством кабельных сетей. Допустим, телекомпанию «Пирвели» смотрят где-то в Кутаиси, Рустави, Батуми, но это не означает, что эту телекомпанию сейчас можно считать общенациональной. Душить такие маленькие компании, тем более что там есть другие рычаги влияния на редакционную политику этих каналов, – можно ожидать, что к началу 2020 года вся телевизионная информационная система будет однородной.

Вот однородность наших телеканалов будет одним из серьезных вызовов накануне выборов. Нашей аудитории нужна именно многоликая редакционная политика наших каналов, им нужно больше разнообразной информации, чтобы тем самым они помогли своей информированности. Это сейчас самый главный вызов, и Бидзина Иванишвили это хорошо знает. Он знает, что сейчас нужно как-то компрессировать все это в один канал и умеренно и целенаправленно впускать эту информацию в мозг нашей аудитории.

Нана Плиева: Для другого политика это печально закончилось. Чем это закончится для него?

Звиад Коридзе: И я, и вы, и многие наши слушатели сейчас понимают, что плохо заканчиваются истории таких людей – может, не сегодня, не завтра, но послезавтра обязательно закончатся. Но все-таки в мире встречаются авторитарии, да? Пока политический класс недопонимает всю сущность такой политики…

Нана Плиева: Т.е. Бидзина Иванишвили взял курс на авторитаризм?

Звиад Коридзе: Я думаю, что да.