С 1 декабря в Грузии начала действовать система «зеленых паспортов». Общественность вступила в новую реальность нехотя, с опаской, будто бы пробуя холодную воду кончиками пальцев, но длительная прелюдия позволила ей привыкнуть к мысли об ограничениях. Вчера противники нововведений провели достаточно масштабный по нынешним меркам митинг, однако, если оценивать реакцию в целом, – возмущение не закипело, как забытое на плите молоко, и ярость не плеснула через край, а недоумение и раздражительность первых дней сменились понимающим перемигиванием. Главной причиной тому, вероятно, стала двусмысленность новых правил.
Посещать некоторые объекты (рестораны, театры, фитнес-центры и т. д.) теперь можно не всем, а в смартфонах многих грузин появились приложения Georgia e-health и CovidPass Georgia – их иногда сравнивают с загранпаспортом и удостоверением личности для передвижения внутри страны. Первое привязано к европейским правилам и базам данных – «зеленый статус» получают те, кто привился или перенес COVID-19 в течение последних шести месяцев. Второе предоставляет тот же статус как привитым, так и тем, кто когда-либо (!) болел – их, согласно официальной статистике, свыше 865 000 (реально – больше, но система учитывает лишь тех, чей диагноз был лабораторно подтвержден и зарегистрирован). Второй подход беспрецедентен и может показаться антинаучным, так как уровень антител не является неизменным и шестимесячный срок взят зарубежными специалистами не с потолка. Но комментарий министра здравоохранения мало что прояснил и многое затуманил:
«Вообще, другой такой страны, как Грузия, нет нигде в мире. Мы особенные во всем, и, исходя именно из этого, мы также являемся особенными с двумя «зелеными паспортами», с бессрочным паспортом, и все это, вероятно, проистекает из нашей генетики и нашего характера. Каждый из нас – грузин, и я не думаю, чтобы это кого-нибудь удивляло. У каждого из нас конкретное отношение. Лично я считаю важным, чтобы общество поэтапно смирилось со значительными изменениями, происходящими в мире. Если для граждан других стран намного проще следовать определенным правилам, в Грузии до сих пор это почему-то труднее. Исходя из этого, в условиях такого напряженного социального, экономического и пандемического фона, наверное, это неплохое решение, что у наших граждан будет больше гибкости – в определенных учреждениях Грузии будет действовать бессрочный паспорт, но в Европе и остальных странах нам понадобиться использовать ту базу, к которой Грузия успешно присоединилась, и там данный паспорт годен в течение шести месяцев».
Читайте также Жизнь по QR-кодуПосле этого заявления некоторые комментаторы принялись дежурно шутить в соцсетях о том, что Екатерина Тикарадзе повредилась умом или открыла для себя увлекательный мир психоактивных веществ, но их натужный хохот, подобно исходной реплике министра о характерной генетике, особого восторга не вызвал. Час потехи истек – в последние месяцы страна несет бóльшие ежедневные потери, чем в ходе недавних войн, а общее число умерших превысило 12 400. При этом отношение элиты к проблеме основано на бесстыдном, отвратительном в своей наготе оппортунизме. Правящая партия заботится в первую очередь о рейтинге, опасается недовольства и действует соответственно. Ее противники, сообразуясь с обстоятельствами, с совершенно идентичной интонацией требуют ввести или отменить запреты, дискредитируя саму идею критики и заглушая тех, чья позиция основана хоть на каких-то принципах. Крупный бизнес стремится не к самоограничению, а к 300 процентам прибыли. Некоторые медики, эксплуатируя страхи населения, гребут имиджевый (и не только) капитал лопатой. А простые граждане, чувствуя нечестную, нечистую игру, уходят в глухую психологическую оборону. Виновными в «раздвоении» системы «зеленых паспортов» в конечном счете объявили именно их. Что ж, народу Грузии не привыкать...
Your browser doesn’t support HTML5
«Зеленый паспорт» и черная совесть
Руководитель Центра инфекционной патологии, СПИДа и клинической иммунологии Тенгиз Церцвадзе за месяц до введения зеленых паспортов оправдывал нерасторопность властей так: «Это нелегко принять в Грузии. Вы видели, что случилось в Италии? Были большие митинги, и государству пришлось использовать водометы и слезоточивый газ, чтобы рассеять людей, настроенных против «зеленых паспортов». Если бы в этой поляризованной, политически очень напряженной ситуации нашему руководству пришлось использовать водометы и слезоточивый газ из-за «зеленых паспортов», за этим последовала бы негативная реакция». А 1 декабря он скептически высказался о новых правилах: «Механизмы исполнения недостаточны, как не были в случае с ношением масок… но хотя бы будет дополнительный стимул для того, чтобы бóльшая часть населения привилась». Введение параллельных паспортов (условно назовем их так) Церцвадзе назвал «ошибкой», выразив надежду, что «ее исправят». Ряд сигналов указывает на то, что с беспрецедентным «вечным иммунитетом» в «зеленом паспорте», вероятно, будет покончено, когда вакцинированных станет больше, а общая политическая напряженность снизится. Наполеоновские планы главы Национального центра по контролю заболеваний и общественного здоровья Амирана Гамкрелидзе о вакцинации до нового года 60% всего или хотя бы взрослого населения рассыпались в прах – обеими дозами «укололись» лишь 35,6% взрослых (это примерно четверть населения страны, еще около 5% получили одну дозу). Платой за утраченное время, по всей видимости, станут новые жертвы и окончательное превращение выгоды (политической, экономической, даже психологической) в основу эпидемиологической политики. Иногда кажется, что страна борется не с эпидемией, а с дискомфортом – «по новым данным разведки, мы воюем сами с собой».
Тенгиз Церцвадзе предложил представить побоище с газом и водометами, впрочем, пока предпосылок для резкой эскалации нет. Но если бы правительство действительно использовало спецсредства, на следующий день разгневанный Тбилиси извергался бы, как вулкан Эйяфьядлайекюдль, и дело не только в традиционно отрицательном отношении к применению полицейской силы против демонстрантов. Такая цель, как сохранение власти, кажется общественности отвратительной, но она парадоксальным образом считает ее достаточно серьезной, весомой и, в конечном счете – пусть с оговорками и проклятиями – легитимной. А вот система «зеленых паспортов» почти наверняка не была бы воспринята как причина (несмотря на сопутствующие поводы вроде заблокированной трассы), позволяющая колотить граждан. За ней обычно не видят принципиальной позиции, которую правительство отстаивает «и не может иначе», но лишь непонятную игру с нелогичными запретами и вариантами их обхода. Схожим является отношение к нарушению регуляций. Проблема заключается не только в плохой работе органов (для краткости назовем их так) – перед выборами власти списали штрафы за нарушение правил изоляции и карантина, а также масочного режима, и страх перед наказанием предсказуемо ослаб.
Читайте также Грузинский бизнес против паспортного режимаВо время «пасхального кризиса» 2020 года запреты воспринимались со всей серьезностью – люди спорили, можно ли проводить церковные службы в период пандемии, искренне возмущались и страдали, когда им не удавалось доказать свою правоту. Теперь же на первый план вышли многообразные уловки по обходу ограничений и адаптации к ним – трагические ноты приглушили, а процесс отчасти карнавализировался. Смерть продолжает участвовать в нем, но уже не как выступающая из тумана зловещая фигура, а как одна из участниц всеобщего танца на средневековом гобелене – опознанная и интегрированная в повседневность.
Читайте также К чему приведет «пасхальный кризис»?Вот характерный эпизод, произошедший в Тбилиси близ площади Марджанишвили еще до введения «зеленых паспортов». Представительный мужчина вошел в аптеку и потянул из кармана список препаратов. Его маска находилась ниже, чем положено – не на уровне подбородка, но все же. Девушка за прилавком попросила: «Поправим маску!» (Не «Поправьте!», а именно с примирительной интонацией «Давайте поправим»). Он резко вскинул голову, посмотрел на нее с выражением «Да как ты смеешь!», но ничего не сказал. Затем он направился в соседнюю аптеку (там их три на небольшом пятачке, еще две немного поодаль) и вскоре вышел оттуда с пакетом. Продавщице произошедшее явно не понравилось. В государственных учреждениях граждане вынуждены подчиняться – например, правилам поведения в Доме юстиции, – но на рынке они могут выбирать и наказывать рублем тех, кто им не по душе. Положение обязывает сотрудников аптек не опускаться ниже определенной планки, но во многих кафе и ресторанах хозяева всем своим видом демонстрируют, что не собираются быть слишком принципиальными. Знакомые делятся впечатлениями: где-то их «зеленые паспорта» проверили добросовестно, где-то – поверхностно, еще в одном заведении как бы отвернулись и так далее. Со временем процесс войдет в русло, но уже сейчас очевидно, что представители малого и среднего бизнеса не всегда будут играть по правилам, а многие из них, вероятно, гневным жестом укажут на крупные торговые центры, которые бесперебойно приносят огромную прибыль их богатым и высокопоставленным владельцам. Большинство продавцов вряд ли вступят с клиентом в спор из-за приспущенной маски или проблем с заевшей аппликацией; что до проверяющих, то опытным хозяевам обычно удается нейтрализовать угрозу, хотя, к примеру, клубу Khidi не повезло – на днях его оштрафовали и опечатали.
Тот раздраженный посетитель аптеки, возможно, не был ужасным человеком – он вышел молча, и кому-то это покажется смягчающим обстоятельством. Не исключено, что он разозлился только потому, что в других магазинах (он держал в руках какие-то пакеты) никто не обратил внимания на его маску. К слову, вчера Амиран Гамкрелидзе назвал показатель ношения масок (28%) «позорным». В мае он составил 76%, а затем заскользил вниз.
Мы подражаем Европе, но строим наше государство на песке. В 90-х многих радовало разрушение советской системы, и не все уловили момент, когда коллапс институтов начал наносить урон молодой республике, и воспринимали в штыки попытки навести хоть какой-то порядок. В опубликованном 14 сентября 1991-го ключевом документе той эпохи «Заявление Патриарха и группы общественности», который значительная часть старой элиты расшифровала как сигнал к выступлению против Звиада Гамсахурдия, помимо призыва «к радикальной либерализации общественной жизни» была и такая фраза: «Несмотря на нынешнее сложное политическое положение, нельзя насаждать в общественной жизни казарменную дисциплину путем нарушения основных прав человека. Распространившийся среди нас лозунг «Сначала независимость – потом демократия» – вреден». Спору нет – Гамсахурдия действительно нарушал (скорее – пытался, но тем не менее), диктовал свою волю, когда это получалось, и не был склонен к компромиссам. Однако, полистав тогдашнюю прессу, мы обнаружим, что многие видели ненавистную «казарменную дисциплину», в том числе, и в попытках навести элементарный порядок. Тогда, в сентябре 1991-го, часть гвардии отказывалась подчиняться президенту, радикальные оппозиционные группы взяли курс на его свержение, преступность росла, авторитет милиции (и без того подорванный в советский период) даже не падал, а летел к абсолютному нулю, республиканские финансы выглядели как распоротый льдиной «Титаник». Мысли многих тбилисских интеллигентов раздваивались – с одной стороны, они признавали, что необходимо навести порядок, с другой – полагали, что жесткие действия укрепят не вызывающий их доверия, порой откровенно маразматический режим, использующий опасную националистическую риторику. Позже, при Шеварднадзе, они приветствовали т. н. раунды Квирая и борьбу с осатаневшими от вседозволенности вооруженными группами, но вскоре им пришлось признать, что окрепшее правительство загнало страну в болото. При Саакашвили история повторилась: сначала аплодисменты, затем отрицание и бунт против «казарменной дисциплины». При Иванишвили еще раз подтвердилось, что вслед за наведением относительного порядка в той или иной сфере режим начинает жить по принципу «Друзьям все, остальным – закон». Эту фразу в разных вариантах приписывают то Франко, то Муссолини, хотя еще в середине XIX века мексиканский руководитель Бенито Хуарес (тот самый, которого Иосиф Бродский не без иронии назвал «двигателем прогресса» в известном стихотворении) сказал: «Для моих товарищей будут амнистии, для моих врагов – вся тяжесть закона». Такие прыжки и гримасы могут подтолкнуть нас к интересному, хоть и спорному выводу: сильное государство в условиях недостаточно развитого общества – это бритва в руках безумца и граната в лапах обезьяны, и его ни в коем случае нельзя считать панацеей вне зависимости от того, идет ли речь о борьбе с преступностью или с пандемией.
В свое время правоохранительные органы США действовали в рамках политики «нулевой толерантности» максимально жестко, но в рамках закона. Однако после того, как Михаил Саакашвили произнес эти слова с парламентской трибуны, некоторые грузинские силовики усмотрели за ними карт-бланш, позволяющий им пытать, более того – насиловать подозреваемых (и не только их). Часть населения по сей день одобряет подобные методы. К ситуации с пандемией, безусловно, можно применить убедительную, но в то же время неоднозначную «Теорию разбитых окон», на которой основана политика нулевой толерантности. Ее основной принцип прост: если в здании разбито одно стекло и его не заменяют, то вскоре разобьют и остальные; когда гражданин видит, что нарушения других членов общества не пресекают, он перестает считать запреты обязательными для себя. И ковид-ограничения в Грузии в данном контексте – прекрасная иллюстрация. На первый взгляд, все просто – ужесточить правила и карать всех, невзирая на лица. Но, во-первых, с вероятностью 99% сразу же возникнут новые лазейки для «своих», «друзей» и прочих «товарищей» – противоположных примеров в новейшей истории Грузии нет. Во-вторых, правящий режим не собирается создавать себе имиджевые проблемы и действовать жестко, тем более что он постоянно стремится подчеркнуть свою гуманность по сравнению с предыдущим. И, наконец – введение строгих, не зависящих от интерпретаций исполнителей правил почти наверняка приведет к расколу в обществе с быстрым соскальзыванием людей, мечтающих (по разным и далеко не всегда государственническим причинам) о доминировании и подавлении пораженных в правах меньшинств, к откровенно фашистским идеям, точно так же, как в случае с «псевдонулевой толерантностью». Это подстегнет эрозию демократических институтов при описанной Джорджо Агамбеном трансформации парламентской республики в «правительственную» в условиях перманентного чрезвычайного положения. Тем более что парламент, особенно после выборов 2020 года, воспринимается подавляющим большинством населения исключительно как сцена, а не как мозг государства.
Изучив дискуссии о вакцинации в реальном и виртуальном пространстве, мы обнаружим, что их участники, как правило, заводятся с пол-оборота, сразу же срываются на крик, оскорбляют оппонентов, пишут, что их место в тюрьме, а то и в могиле. Страх смерти (он всегда сопутствует мыслям о коронавирусе) и низкая культура дискуссии усугубляют ситуацию. Мало кто терпеливо объясняет тем же антиваксерам, что прививка не так страшна, как им кажется, а крики и оскорбления обычно укрепляют их волю к сопротивлению. То же самое касается и тех, кто «разбивает окна» антиковидных регуляций. Далеко не все стремятся изменить их поведение, но скорее используют их как фон для того, чтобы покрасоваться – «Они плохие, а я хороший, порядочный!» Не исключено, что источником всех бед являются не людоедские доктрины сменяющих друг друга режимов (они это слово только в словаре и видели), а запрятанное в уголке подсознания желание самоутвердиться за счет слабых.
Разумеется, не все могут долго и спокойно, подобно совершившим «Великую санитарную революцию» медикам, разъяснять погруженным в трясину суеверий, плохо образованным (по крайней мере, в соответствующей сфере) соотечественникам, почему руки необходимо мыть, причем обязательно с мылом, а в вакцине нет ни чипов, ни демонов. Тем, кто не может сдерживать эмоции, лучше вовсе не участвовать в дискуссиях – в конце концов, есть профессиональные пропагандисты, которым государство платит огромные и, судя по тому, что вакцинация буксует, весьма неэффективно расходуемые средства.
Возможно, одним из индикаторов развития общества является численность способных к самоограничению граждан, понимающих, что оно не отнимает свободу, а, наоборот, укрепляет ее. Извечная беда талантливой, но очень слабовольной грузинской интеллигенции всегда заключалась в том, что ее представителям зачастую не хватало морально-волевых качеств, чтобы удержаться на поверхности и не опуститься вниз на дно вседозволенности, непотизма, коррупции, правового нигилизма (маркеров десятки, можно выбрать любой). Порой они даже не пытаются обуздать «внутреннего варвара» и предпочитают перемигиваться: «Все нарушали, нарушил и я… Но ведь артистично, легко… И я никогда не позволю властям… (здесь каждый впишет что-то свое, не перечислив при этом, что он им уже позволил)». Следует обратить внимание и на восприятие власти как чего-то исходящего сверху, извне, а не снизу, начиная с местного самоуправления и с самой малой единицы – отдельной личности.
Считается, что «зеленый паспорт» находится в смартфоне, хотя по большому счету его место в голове. Но можем ли мы добровольно соблюдать все ограничения без принуждения со стороны правительства и не обращая внимания на страх показаться смешными? (в том числе и «когда нас не видят»). Если нет – то это проблема. Революции в Грузии побеждали лишь тогда, когда становились модными, возможно, то же самое произойдет и со здоровым образом жизни (как в узком, эпидемиологическом смысле, так и в более широком). Но для этого необходимо, чтобы авангард общества сформировал соответствующий стиль, что произойдет лишь в том случае, если накладываемые на себя ограничения будут настоящими, а не потешными. Только тогда в широких слоях возникнет уважение, желание подражать и идти следом. Если же запреты по-прежнему останутся прикованными к возможности и желанию правительства принуждать и наказывать, а также к низменным инстинктам самоутверждения за счет других, – прорыва не произойдет. И каждый день будут умирать десятки жителей Грузии (за минувшие сутки – 63), а остальные – отводить глаза от цифр, повторяя как защитное заклинание что-то вроде «А что я могу? Только проголосовать на выборах. Года через три, генацвале… Помогу!», или просто раздраженно проматывать ленту. Смерть по-прежнему правит бал, время идет, и мы проигрываем очередную войну самим себе.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции