30 лет назад: гагрский перелом

Сегодня проходят праздничные мероприятия, посвященные 30-летию освобождения Гагрского района в ходе Отечественной войны народа Абхазии 1992-1993 годов.

Как в советские десятилетия, так и сейчас, Гагру называют курортной столицей Абхазии. Но тогда, три десятилетия назад, Гагра ассоциировалась не с «морем и пальмами», а совсем с другим: бронетехникой, стрельбой из автоматов, пулеметов и гранатометов, взрывами и даже… полетами на боевых дельтапланах бойцов народного ополчения Абхазии (абхазской армии тогда создано еще не было). Впрочем, с морем она тоже тогда ассоциировалась, но совершенно иначе, чем в популярной советской песне неизвестного автора «О, море в Гаграх…». Тут нельзя не вспомнить о том, каким же образом почти на полтора месяца войска Госсовета Грузии взяли в клещи с востока и запада абхазские силы во главе с Владиславом Ардзинба, оказавшиеся запертыми на небольшой территории от поселков Пицунда и Бзыбь до правого берега реки Гумиста…

Your browser doesn’t support HTML5

После распада СССР грузино-абхазская война стала почти неизбежной. До 14 августа 92-го уже заполыхали вооруженные конфликты в Нагорном Карабахе, Южной Осетии, Приднестровье. Но те в Абхазии, кто на дилетантском уровне, скажем, в моем окружении, обычно рассуждали и возможном течении военного противостояния с Тбилиси, о том, где может пролечь линия фронта, не предвидели, что утром 15 августа к берегу моря у поселка Гантиади (ныне Цандрипш), в семи километрах от российской границы по Псоу приблизятся двигавшиеся ночью из Поти на двух десантных кораблях, двух «Кометах» и барже несколько сот госсоветовцев. Около часу дня, видимо, получив команду, грузинский морской десант устремился к берегу и высадился у устья реки Хашупсе. Бойцы только формировавшегося тогда абхазского народного ополчения, большая часть которых была вооружена лишь охотничьими ружьями, держали оборону до семи вечера, а потом получили приказ отойти к тогдашнему санаторию «Украина» на западной окраине Гагры. Это место было очень удобно для обороны, так как напоминает «бутылочное горлышко». Но силы были слишком неравны, и примерно тогда же, когда абхазское ополчение отступило из Сухума за Гумисту, другие его отряды отступили из Гагры. 18 августа оба крупнейших города Абхазии контролировали уже госсоветовцы.

Ход военных событий во многом диктовался тем, что этнодемографическая карта Абхазии к девяностым годам прошлого века напоминала слоеный пирог. Абхазы по переписи 1989 года превосходили по населению грузин лишь в Гудаутском районе (30, 5 тысячи против 7,9 тысячи) и ненамного в Ткуарчале (9,2 тысячи против 5 тысяч). Чуть уступали они им в Очамчырском районе и приблизительно в три раза – в Сухуме и зоне города Гагра, как тогда назывался Гагрский район. Правда, армян и русских в Гагрском районе жило тогда суммарно вдвое больше, чем грузин, но основная их масса в первое время занимала нейтральную позицию.

Многие мои знакомые сухумские абхазы и сейчас вспоминают о том, как в первые недели и месяцы войны они в силу разных причин «застряли» в оккупированной войсками Госсовета Грузии столице Абхазии и лишь затем в результате огромных усилий сумели выбраться на подконтрольную абхазским властям территорию. Я же порой отвечал им, что и мне довелось побывать два-три дня под оккупацией – в Гагре, где отдыхал в отпуске с конца июля в санатории имени Челюскинцев. И лишь утром 20 августа, после нескольких суток замешательства и неопределенности поступающей информации каким-то чудом сумел выбраться на мотоцикле с коляской через начавшую приобретать зримые черты линию фронта в Гудауту. Уже на следующий день встретился с Владиславом Ардзинба и рассказал ему о том, что довелось видеть и слышать в Гагре.

Еще раз, в сентябре, видел Гагру только издали, когда возвращался с заседания Верховного Совета Российской Федерации, на котором обсуждалась ситуация в Абхазии и вокруг нее. В Москву мы, группа абхазских журналистов, сопровождавшая руководителей республики, вылетала самолетом с Гудаутского военного аэродрома, а вот назад мне, так уж сложились обстоятельства, пришлось добираться одному. Долетел до Сочи, а оттуда в Гудауту был тогда только один путь – морем. Очень долго двигался переполненный катер из Сочинского морпорта, с остановкой в Пицунде, в акватории Гагры на всякий случай максимально удалившись от берега, чтобы не попасть под обстрел…

Неслучайно вспомнил про этот эпизод, иллюстрирующий, в каких условиях выживала и сражалась в первые семь недель войны Абхазия. К началу октября окончательно развеялись надежды на то, что в результате московского соглашения 3 сентября в Абхазии будет достигнут мир. Ни о каком выводе войск Госсовета и восстановлении законных структур власти по всей Абхазии уже не заходило и речи. На море, между тем, приближался сезон штормов, с наступлением зимы становился невозможным и проход через горные перевалы. Словом, освобождение «гагрского коридора» стало для сражающейся Абхазии такой же крайней необходимостью, как для борца – уход от удушающего приема.

О гагрской военной операции, когда за пять дней было прорублено окно в окружающий мир, расскажу скупыми строками сводок штаба обороны народного ополчения Абхазии:

«… С утра 2 октября, в 6.00, началась атака позиций противника в районе железнодорожного вокзала г. Гагра. После ожесточенной перестрелки, в которой участвовала тяжелая техника с обеих сторон, в 9.00 укрепленный район противника был занят. В 11.00 в районе универсама завязался бой с засевшими в здании бальнеолечебницы гвардейцами Госсовета. Штурмовые группы народного ополчения прорвались и продолжили наступление к центру. Другая группа бойцов ополчения окружила здание лечебницы и к 19.00 взяла в плен 60 гвардейцев. К 16.00 основные очаги сопротивления противника в центре города Гагра (гостиница «Абхазия», милиция) были подавлены. В 17.35 город полностью освобожден от врага».

«...5 октября 1992 года в 17.50 силы народного ополчения вошли с боями в труднейший скальный участок со множеством заминированных мостов и участков дороги и вышли и Холодной речке. После перегруппировки в 18.00 был прорван заслон противника, а на Цандрыпшском (Гантиадском) спуске после очередной атаки его сопротивление было полностью сломлено. Противник бежал, бросая свою танковую технику, различные боеприпасы и вооружение, в сторону Гечрыпша (Леселидзе). Здесь он стал лихорадочно эвакуироваться. Часть войск разбежалась по населенным пунктам, другая часть, побросав оружие, пересекла российско-абхазскую границу. В шесть часов сорок минут утра 6 октября государственный флаг Республики Абхазия взвился на границе с Российской Федерацией. Северо-западная часть Абхазии освобождена от оккупантов!»

Комендант Гагры, любимец Шеварднадзе Гия Каркарашвили, пытавшийся организовать оборону грузинских войск, едва успел покинуть зону боевых действий на вертолете, а его брат Гоча погиб.

Значение этой победы для сражающейся Абхазии трудно переоценить. Многие, рассуждая о коренном переломе в ходе Отечественной войны народа Абхазии, говорят об июльском наступлении абхазской армии, после которой она заняла господствующие высоты над Сухумом. С этим трудно спорить. Но другие, проводя аналогии с Великой Отечественной войной, сравнивают эту операцию с Курской битвой, а Гагрскую операцию уподобляют битве за Москву, которая стала первой победой Советской армии и вдохнула в людей на фронте и в тылу большие надежды.

Вспоминается, впрочем, и такой диалог тридцатилетней давности. После первого этапа Гагрской операции стал свидетелем спора в Гудауте. Один из его участников, как и все вокруг, радовался взятию Гагры. Другой же отвечал: «Ну, вот, до этого мы вызывали сочувствие в мире как жертва агрессии, мы только оборонялись. А сейчас обозленные грузины пойдут в контрнаступление, и их уже не остановишь». Дальнейшие события, начиная со второго этапа операции, показали, это так называемое сочувствие жертве – вещь очень эфемерная, что на самом деле миром правят собственные интересы людей, так или иначе причастных к конфликту. А главное, говоря словами Гете, «лишь тот достоин счастья и свободы, кто каждый день идет за них на бой».

Сегодня я связался по телефону с кавалером ордена Леона Автандилом Гарцкия, когда он как раз с группой боевых друзей отправлялся по приглашению администрации Гагрского района на торжественные мероприятия в городе. Мы познакомились с Автандилом, когда он, раненный в мартовском наступлении на Сухум, лежал в Гудаутском госпитале. После войны тоже общался с ним не раз – и готовя к печати в журнале «Абаза» его рассказы, и когда он был министром по туризму Абхазии. Но сегодня, естественно, разговор наш был о самом начале его боевого пути – на Гагрском фронте. Автандил вспоминает о том, как его группу всего пока из семи человек отправили наряду с другими держать там оборонительный рубеж.

«Почему назвали группу «Эвкалипт»? Потому что мы расположились в эвкалиптовой роще – это прямо от Пицундского поворота в сторону Гагры метров пятьсот. Потихонечку стали приходить ребята. Знали, что мы городские (гудаутские), но были там и из Лыхны, Дурипша. По ночам делали вылазки, учились, тренировались. И наступил день, когда нам сказали, что будет такая-то операция. И вот мы прямо со своих позиций стали выдвигаться. С боями, перестрелками вышли вперед… там место такое называется «Красный крест». Дошли до объездного моста и там заночевали в доме у местного жителя по фамилии Капш.

– К тому времени ваша группа из скольких человек уже состояла?

– В группе было сорок человек, когда мы выдвигались. Многие сейчас говорят о том, что Гагру брали чуть ли не тысяча человек. Это неправда, потому что в каждой группе было 40-50 человек. Это если брать только абхазские подразделения, около 250 человек, 300 человек максимум. И плюс северокавказские братья, которые к нам приехали, еще, может быть, около сотни человек. Вот мы там переночевали и на следующий день уже рано утром пошли прямо по дороге. Бой шел под мостом. Потом мы взяли чуть левее, в сторону железнодорожного вокзала. Там была перестрелка, уже первые раненные у нас появились, первые убитые. Дошли до КБРЦ, там, как известно, тоже был бой, «Мхедриони» засели. Далее потом наш отряд шел по трассе – милиция и так далее, и так далее».

На вопрос о том, какой этап операции показался ему труднее – взятие Гагры или выход на границу, – Автандил Зефикович, как мне показалось, затруднился ответить:

«Ну, как сказать… Конечно, это было первое переживание и так далее. Но мы уже многие были привыкшие. Я имею в виду тех, кто с первых дней был на фронте: мы уже делали вылазки, мы попадали в перестрелки, под артобстрелы, минометные обстрелы. У нас уже был какой-то опыт. А так, конечно, это война, большие переживания, само собой. Сейчас легко говорить, после тридцати лет, которые прошли.

– Из вашего «Эвкалипта» сколько сейчас осталось в живых ветеранов?

– «Эвкалипт» же потом и всю войну прошел. Погибла из него почти половина. Сегодня из него осталось человек двадцать, живущих в Абхазии, и все мы едем на торжества».

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия

Подписывайтесь на нас в соцсетях