ТБИЛИСИ--ПРАГА---Антимонопольный комитет Грузии должен возобновить свою работу. Такое решение приняло правительство Грузии, которое было озвучено 11 февраля во время сессии парламента.
В 2005 году по инициативе бывшего госминистра Кахи Бендукидзе Антимонопольный комитет Грузии был преобразован в Агентство свободной торговли и конкуренции при Министерстве экономики.
Причину воссоздания антимонопольной службы представитель правительства в парламенте Гия Хурашвили обьяснил тем, что уровень регуляции на рынке Грузии уже недостаточен и нужна новая структура, которая была бы независима от правительства.
“Это агентство в данный момент находится в составе министерства экономического развития, но мы внесли изменения и теперь это будет независимый орган от правительства. Начальник этого органа на первом этапе будет назначаться прямыми выборами. Реформа состоится из двух этапов. На первом этапе мы должны внести изменения в законопроект, по которому тот орган будет независим от правительственных структур,” говорит Хурашвили.
Представитель парламентской оппозиционной фракции христиан-демократов Леван Вепхвадзе видит причину новой инициативы правительства в переговорах о свободной торговле между Грузией и Евросоюзом.
“Одним из главных вопросов переговоров представителей Еврокомиссии и правительства Грузии является антимонопольное законодательство и структуры, которые будут осуществлять эту защиту,” говорит Вепхвадзе.
По словам Левана Вепхвадзе, Евросоюз уже давно настаивает на том, чтобы ввести контроль над ценообразованием на бензин, сахар и фармацевтическую продукцию.
Бывший председатель антимонопольного комитета Эмзар Джгереная называет другие причины. Первая из них состоит в том, что уровень концентрации капитала в Грузии значительно поднялся, например этот уровень в посредническом бизнесе составляет 30%. Так что потребовалась новая система управления.
“Я думаю, на мировом рынке очень резко поднялись цены на некоторые товары, что вызвало адекватную реакцию на грузинском рынке и популярной стала среди эстеблишмента тема, «почему товар стал дорогим». И если мы скажем, что эта проблема из-за того, что кто-то плохо манипулирует антимомнопльным законодательством, это гораздо приятней услышать электорату, чем о реальных проблемах мирового рынка,” говорит Джгереная.
В случае преобразования агентства в антимонопольную службу, по словам Джгереная, эта структура утратит контроль над энергорынком и финансовыми институтами. По словам Джгереная, неприемлемо то, что банки, как главные страховщики рисков, сами создают страховые кампании. Это опасно потому, что страховщик обязан застраховаться у другого. Иначе, в случае кризиса банковской системы, может последовать цепная реакция и банки просто рухнут.
“Та же самая ситуация в фармацевтических кампаниях, когда они открывают страховой бизнес, чтобы использовать ваучеры в своих кампаниях. Не дай Бог, если эта кампания пойдет не тем курсом – тогда весь фармацевтический бизнес пойдет ко дну,” говорит Джгереная.
А контролировать финансовую отрасль, по словам Джгереная, новый комитет не сможет.
«Скорее всего, такие вопросы не будут регулироваться нашим законодательством, потому что основа нашего законодательства– закон стран Евросоюза. Это – недопустимо, но у регулятора – Национального банка – есть все права вмешаться в эти дела и принять соответствующие установки. Потому что у всех регуляторов записано в законе, что они являются органами антимонопольной службы в своих сферах,” говорит Джгереная.
Однако, стоит привести пример корпорации “Microsoft”: в прошлом году европейская антимонопольная комиссия обязала корпорацию выпускать раздельно от операционной системы Windows приложение “Internet Explorer.”
Как заявил руководитель центра исследования экономических проблем Давид Нармания, вопросы регулирования энергоносителей и финансового контроля “по разному решены в разных странах, но это обязательство для грузинского государства.”
По словам Джгереная, на самом деле упразднение антимонопольного комитета и создание службы при министерстве экономразвития было прогрессивным шагом.
“Это был краткий закон, но очень строгий, он был направлен против государственных служб, чтобы они не мешали рынку самоформироваться,” говорит Джгереная.
Что конкретно будет записано в антимонопольном законодательстве, и когда оно будет принято? Представитель христиан-демократов Леван Вепхвадзе считает, что “даты будут определены после того, как появится соглашение о свободной торговле. Все зависит от переговоров о свободной торговле между Евросоюзом и Грузией.”
У нас на прямой связи из Тбилиси бывший министр экономического развития Грузии Каха Бендукидзе. С ним беседует главный редактор радио “Эхо Кавказа” Андрей Бабицкий.
---Когда вы руководили экономическим блоком, антимонопольная служба была упразднена. Это было проявлением экономического либертанианства или просто временное закрытие неэффективной, коррумпированной структуры, такого аналога госавтоинспекции?
Каха Бендукидзе: И то, и другое. Рыночное возникновение монополии, о котором столько говорят левые экономисты, его не существует. И единственная угроза некого рыночного насилия заключается в способности самого государства создавать монополии путем поддержки, субсидирования, запретов, барьеров для входа на рынок. Поэтому вместо антимонопольной службы было создано агентство по конкуренции и свободе торговли, которая занималась выявлением таких фактов. Тот вип-контроль, который сейчас является доминирующим в большинстве стран Европы и в США, был ликвидирован. То что эта система была к тому же неэффективна и коррумпирована, это был дополнительным плюсом за то, чтобы его побыстрее ликвидировать. То что происходит сейчас, не означает смены экономического курса правительства. Несколько месяцев назад президент очень четко заявил, что надо не создавать антимонопольную службу, а отмывать рынок. Чтобы доступ был еще больше. И во всех тех сферах, где мы видим какое-то подобие этой рыночной силы, мы можем сказать, что это существует только за счет неких регуляций. Неких законов, которые тем или иным образом благоприятствуют более крупным игрокам на рынке, чем более мелким. Ситуация заключается в том, что договор, который был заключен с Евросоюзом еще много лет назад, 10 лет назад, мы взяли на себя обязательство, что мы будем в вопросах, связанных с регулированием конкуренции, будем следовать европейской модели. Понятно, что договор не является священным писанием, но сейчас, в связи с тем, что Грузия ведет в Европой переговоры о так называемой глубокой свободной торговле-она называется глубокая всеобъемлющая свободная торговля. Одним из требований этого договора, которые европейцы ставят всем своим партнерам, это максимальная гармонизация законодательства страны с законодательством Европы.
---Насколько я понимаю, централизация в экономике возможна не только посредством создания монополий, но и путем контроля через физических лиц, имеющих отношение к власти, над бизнесом.
Каха Бендукидзе: Это и есть порождение властью. Какая разница, порождается это официальными действиями или, что еще хуже, неофициальными действиями власти.
--Но как раз сегодня идет речь об элитной коррупции, которая начинает набирать силу в Грузии. И это наверно не может регулироваться путем введения антимонопольного законодательства.
Каха Бендукидзе: Это кто вам сказал? Какое это имеет отношение? Кто сказал, что набирает силу элитная коррупция?
--Это говорят очень многие. Это разговоры, которые ведутся в обществе.
Каха Бендукидзе: Насчет общества не знаю. Если вы хотите слушать оппозицию, я вам советую сто раз проверять, что они говорят. Если у вас есть конкретный источник информации, назовите хотя бы фамилию человека, который вам это сказал.
--Я могу сослаться на разных оппозиционных экономистов. Перечислением фамилий мы сейчас наверно исчерпаем наш эфир.
Каха Бендукидзе: Оппозиционных экономистов не бывает, бывают оппозиционные политики. Экономисты бывают ученые. Если вы хотите беседовать на тему, которая не имеет основания, то давайте.
--Не будем. Значит, не существует элитной коррупции. Антимонопольное законодательство, я понял, это способ урегулирования отношений с Европой и согласования двух законодательств.
В 2005 году по инициативе бывшего госминистра Кахи Бендукидзе Антимонопольный комитет Грузии был преобразован в Агентство свободной торговли и конкуренции при Министерстве экономики.
Причину воссоздания антимонопольной службы представитель правительства в парламенте Гия Хурашвили обьяснил тем, что уровень регуляции на рынке Грузии уже недостаточен и нужна новая структура, которая была бы независима от правительства.
“Это агентство в данный момент находится в составе министерства экономического развития, но мы внесли изменения и теперь это будет независимый орган от правительства. Начальник этого органа на первом этапе будет назначаться прямыми выборами. Реформа состоится из двух этапов. На первом этапе мы должны внести изменения в законопроект, по которому тот орган будет независим от правительственных структур,” говорит Хурашвили.
Представитель парламентской оппозиционной фракции христиан-демократов Леван Вепхвадзе видит причину новой инициативы правительства в переговорах о свободной торговле между Грузией и Евросоюзом.
“Одним из главных вопросов переговоров представителей Еврокомиссии и правительства Грузии является антимонопольное законодательство и структуры, которые будут осуществлять эту защиту,” говорит Вепхвадзе.
По словам Левана Вепхвадзе, Евросоюз уже давно настаивает на том, чтобы ввести контроль над ценообразованием на бензин, сахар и фармацевтическую продукцию.
Бывший председатель антимонопольного комитета Эмзар Джгереная называет другие причины. Первая из них состоит в том, что уровень концентрации капитала в Грузии значительно поднялся, например этот уровень в посредническом бизнесе составляет 30%. Так что потребовалась новая система управления.
“Я думаю, на мировом рынке очень резко поднялись цены на некоторые товары, что вызвало адекватную реакцию на грузинском рынке и популярной стала среди эстеблишмента тема, «почему товар стал дорогим». И если мы скажем, что эта проблема из-за того, что кто-то плохо манипулирует антимомнопльным законодательством, это гораздо приятней услышать электорату, чем о реальных проблемах мирового рынка,” говорит Джгереная.
В случае преобразования агентства в антимонопольную службу, по словам Джгереная, эта структура утратит контроль над энергорынком и финансовыми институтами. По словам Джгереная, неприемлемо то, что банки, как главные страховщики рисков, сами создают страховые кампании. Это опасно потому, что страховщик обязан застраховаться у другого. Иначе, в случае кризиса банковской системы, может последовать цепная реакция и банки просто рухнут.
“Та же самая ситуация в фармацевтических кампаниях, когда они открывают страховой бизнес, чтобы использовать ваучеры в своих кампаниях. Не дай Бог, если эта кампания пойдет не тем курсом – тогда весь фармацевтический бизнес пойдет ко дну,” говорит Джгереная.
А контролировать финансовую отрасль, по словам Джгереная, новый комитет не сможет.
«Скорее всего, такие вопросы не будут регулироваться нашим законодательством, потому что основа нашего законодательства– закон стран Евросоюза. Это – недопустимо, но у регулятора – Национального банка – есть все права вмешаться в эти дела и принять соответствующие установки. Потому что у всех регуляторов записано в законе, что они являются органами антимонопольной службы в своих сферах,” говорит Джгереная.
Однако, стоит привести пример корпорации “Microsoft”: в прошлом году европейская антимонопольная комиссия обязала корпорацию выпускать раздельно от операционной системы Windows приложение “Internet Explorer.”
Как заявил руководитель центра исследования экономических проблем Давид Нармания, вопросы регулирования энергоносителей и финансового контроля “по разному решены в разных странах, но это обязательство для грузинского государства.”
По словам Джгереная, на самом деле упразднение антимонопольного комитета и создание службы при министерстве экономразвития было прогрессивным шагом.
“Это был краткий закон, но очень строгий, он был направлен против государственных служб, чтобы они не мешали рынку самоформироваться,” говорит Джгереная.
Что конкретно будет записано в антимонопольном законодательстве, и когда оно будет принято? Представитель христиан-демократов Леван Вепхвадзе считает, что “даты будут определены после того, как появится соглашение о свободной торговле. Все зависит от переговоров о свободной торговле между Евросоюзом и Грузией.”
У нас на прямой связи из Тбилиси бывший министр экономического развития Грузии Каха Бендукидзе. С ним беседует главный редактор радио “Эхо Кавказа” Андрей Бабицкий.
---Когда вы руководили экономическим блоком, антимонопольная служба была упразднена. Это было проявлением экономического либертанианства или просто временное закрытие неэффективной, коррумпированной структуры, такого аналога госавтоинспекции?
Каха Бендукидзе: И то, и другое. Рыночное возникновение монополии, о котором столько говорят левые экономисты, его не существует. И единственная угроза некого рыночного насилия заключается в способности самого государства создавать монополии путем поддержки, субсидирования, запретов, барьеров для входа на рынок. Поэтому вместо антимонопольной службы было создано агентство по конкуренции и свободе торговли, которая занималась выявлением таких фактов. Тот вип-контроль, который сейчас является доминирующим в большинстве стран Европы и в США, был ликвидирован. То что эта система была к тому же неэффективна и коррумпирована, это был дополнительным плюсом за то, чтобы его побыстрее ликвидировать. То что происходит сейчас, не означает смены экономического курса правительства. Несколько месяцев назад президент очень четко заявил, что надо не создавать антимонопольную службу, а отмывать рынок. Чтобы доступ был еще больше. И во всех тех сферах, где мы видим какое-то подобие этой рыночной силы, мы можем сказать, что это существует только за счет неких регуляций. Неких законов, которые тем или иным образом благоприятствуют более крупным игрокам на рынке, чем более мелким. Ситуация заключается в том, что договор, который был заключен с Евросоюзом еще много лет назад, 10 лет назад, мы взяли на себя обязательство, что мы будем в вопросах, связанных с регулированием конкуренции, будем следовать европейской модели. Понятно, что договор не является священным писанием, но сейчас, в связи с тем, что Грузия ведет в Европой переговоры о так называемой глубокой свободной торговле-она называется глубокая всеобъемлющая свободная торговля. Одним из требований этого договора, которые европейцы ставят всем своим партнерам, это максимальная гармонизация законодательства страны с законодательством Европы.
---Насколько я понимаю, централизация в экономике возможна не только посредством создания монополий, но и путем контроля через физических лиц, имеющих отношение к власти, над бизнесом.
Каха Бендукидзе: Это и есть порождение властью. Какая разница, порождается это официальными действиями или, что еще хуже, неофициальными действиями власти.
--Но как раз сегодня идет речь об элитной коррупции, которая начинает набирать силу в Грузии. И это наверно не может регулироваться путем введения антимонопольного законодательства.
Каха Бендукидзе: Это кто вам сказал? Какое это имеет отношение? Кто сказал, что набирает силу элитная коррупция?
--Это говорят очень многие. Это разговоры, которые ведутся в обществе.
Каха Бендукидзе: Насчет общества не знаю. Если вы хотите слушать оппозицию, я вам советую сто раз проверять, что они говорят. Если у вас есть конкретный источник информации, назовите хотя бы фамилию человека, который вам это сказал.
--Я могу сослаться на разных оппозиционных экономистов. Перечислением фамилий мы сейчас наверно исчерпаем наш эфир.
Каха Бендукидзе: Оппозиционных экономистов не бывает, бывают оппозиционные политики. Экономисты бывают ученые. Если вы хотите беседовать на тему, которая не имеет основания, то давайте.
--Не будем. Значит, не существует элитной коррупции. Антимонопольное законодательство, я понял, это способ урегулирования отношений с Европой и согласования двух законодательств.
