Для Батуми набережная, для беженцев трава

ВЗГЛЯД ИЗ ПРАГИ---Один из базовых элементов идеологической доктрины Грузии – это тема беженцев, изгнанных из самопровозглашенных Абхазии и Южной Осетии. Свой интерес к их проблемам грузинская власть объясняет не только сугубо государственным интересом – восстановлением территориальной целостности, но и соображениями гуманитарного характера: справедливость в отношении людей, изгнанных с территории, которую они считают своей родиной, лишенных собственности, должна быть восстановлена. Их положение не может оставить равнодушным никого, кто считает права человека фундаментальной основой любого общественного устройства. На обвинениях в нарушении этих прав строится и критика абхазского и осетинского обществ, не желающих возвращать беженцев в их дома.

Беженцы должны быть защищены. И хотя очевидно, что это задача – почти нерешаемая в нынешних политических условиях, но уж точно, логика и пафос официальных заявлений Тбилиси на эту тему соответствуют не только правовым критериям, но и естественному нежеланию мириться с насилием, посягающим на собственность, отрицающим право беженцев жить на своей родине в том гражданском статусе, который они считают единственно возможным. То есть гражданами Грузии.

Очевидно, что привычка грузинских властей изображать горестное недоумение жестокосердием Абхазии и Южной Осетии могла бы восприниматься как искреннее душевное движение, если бы собственная политика в отношении тех же беженцев не представляла собой диковинную смесь равнодушия и цинизма. Чиновники утверждают, что государство не располагает средствами на обустройство беженцев. Не следует думать, что это неправда. Действительно, решение именно этой проблемы явно не входит в число приоритетных и уступает по важности таким темам, как развитие курортного бизнеса или строительство памятников, дворцов и мостов, украсивших в последнее время улицы и площади Батуми и Тбилиси.

О том, насколько пафос горестных размышлений над судьбой наиболее обездоленной части грузинского населения согласуется с реальным желанием проявлять заботу об этих людях, говорит и тот факт, что для СМИ, аффилированных с государством, акт самосожжения беженки из Абхазии Наны Пипия не стал новостью номер один, воспринятой с ужасом и оторопью. С одной стороны, причина в том, что это не слишком комфортная для государства информация, но с другой – уровень ее общественной значимости крайне низок. И общество, и государство не готовы разделить горе беженцев, сделав его предметом неусыпного внимания. Беженцы и до сих пор воспринимаются как обуза, нагрузка на общество, вызывающая раздражение своим вынужденным иждивенчеством. Чиновник, предложивший Нане Пипия есть траву, может после разразившегося скандала понести ответственность за свои слова, приведшие к столь тяжелым последствиям. Но он ни в чем не ошибся: грузинская власть, не делая аналогичных предложений открыто, по сути, ничего не имела бы против, если бы беженцы добровольно и поголовно перешли на подножный корм.