ПРАГА--ТБИЛИСИ--У нас на прямой телефонной связи писатель, обозреватель грузинской службы Радио Свобода Лаша Бугадзе.
Александр Касаткин: Лаша, традиционно роль первого рупора на политических подмостках играло кино. Театр обычно оставался в стороне от пропаганды и занимался чистым, классическим искусством. Что произошло у вас? Градус противостояния с Россией сейчас настолько высок, что в пропаганду включился и театр?
Лаша Бугадзе: Нет, я не думаю, что это часть какой-то пропаганды. Я, к сожалению, не видел этого спектакля, но я знаю очень хорошо Лали Кекелидзе - актрису, режиссера и драматурга. Она играет и в моей пьесе «Потрясенная Татьяна», точнее, в тех маленьких пьесах, которые поставлены в театре Туманишвили, в котором не дали поставить Лали эту пьесу. Не думаю, что по каким-то цензурным соображениям. В Грузии нет цензуры. Там, наверное, просто кому-то не понравился текст и так далее. Я знаю, как это происходит. В некоторых театрах мои пьесы не нравились, и они говорили, «давай поставим другую пьесу». Но вернусь к вашему вопросу. Я думаю, что этот спектакль, или эта пьеса - это позиция самого автора. Лали пишет абсурдистские пьесы, очень экспрессивные. Сюжет такой пьесы, где участвуют и Николай Второй, и Ленин, и Сталин, сам жанр ее подсказывает нам, что мы слушаем и смотрим гротескную пьесу. Я думаю, это не трагическая пьеса, я знаю стиль Лали. Для нее это, наверное, сатира, но трагическая сатира. Я говорил про позицию автора. После этой войны с Россией прошло почти три года, в литературе и в театре можно увидеть какие-то рефлексы этой войны, я думаю, не войны, а шока, который остался у нас после нее. Несколько романов на эту тему напечатали грузинские писатели. Один из них – «Абибас», сюжет которого развивается параллельно с августовской войной. Он сейчас вышел в Москве, в издательстве «Ad Marginem». Автор этого романа Заза Бурчуладе. Я думаю, это очень интересный процесс, потому что современный грузинский театр и современная грузинская литература - это сфера, которая очень социальна, и, если можно так выразиться, эта сфера не обманывает.
Александр Касаткин: В сюжете Эдиты Бадасян рассказывалось о зале, который рукоплескал этому спектаклю стоя. Как вы считаете, насколько может быть популярен этот новый, или уже не новый, околополитический послевоенный жанр, и можно ли говорить сейчас о зарождении какой-то новой грузинской театральной темы?
Лаша Бугадзе: Вообще, политический дискурс всегда был в грузинском театре. И во время Советского Союза, и после, в девяностых, и сейчас. Это не ново, потому что Грузия очень политизирована, в том числе, театр и литература. Если посмотреть последний спектакль Роберта Стуруа, то это классический политический дискурс. Конечно же, театр стал более социальным, более прямым, потому что люди хотят увидеть и анализировать свое время, свои проблемы. И современная драматургия очень социальна, но ни в коем случае не идеологическая, это не государственная идеология, которая иногда видна в текстах и в театре. Такого нет в Грузии, может где-то есть, кто-то играет, но это неинтересно.
Александр Касаткин: Лаша, традиционно роль первого рупора на политических подмостках играло кино. Театр обычно оставался в стороне от пропаганды и занимался чистым, классическим искусством. Что произошло у вас? Градус противостояния с Россией сейчас настолько высок, что в пропаганду включился и театр?
Слушать
Лаша Бугадзе: Нет, я не думаю, что это часть какой-то пропаганды. Я, к сожалению, не видел этого спектакля, но я знаю очень хорошо Лали Кекелидзе - актрису, режиссера и драматурга. Она играет и в моей пьесе «Потрясенная Татьяна», точнее, в тех маленьких пьесах, которые поставлены в театре Туманишвили, в котором не дали поставить Лали эту пьесу. Не думаю, что по каким-то цензурным соображениям. В Грузии нет цензуры. Там, наверное, просто кому-то не понравился текст и так далее. Я знаю, как это происходит. В некоторых театрах мои пьесы не нравились, и они говорили, «давай поставим другую пьесу». Но вернусь к вашему вопросу. Я думаю, что этот спектакль, или эта пьеса - это позиция самого автора. Лали пишет абсурдистские пьесы, очень экспрессивные. Сюжет такой пьесы, где участвуют и Николай Второй, и Ленин, и Сталин, сам жанр ее подсказывает нам, что мы слушаем и смотрим гротескную пьесу. Я думаю, это не трагическая пьеса, я знаю стиль Лали. Для нее это, наверное, сатира, но трагическая сатира. Я говорил про позицию автора. После этой войны с Россией прошло почти три года, в литературе и в театре можно увидеть какие-то рефлексы этой войны, я думаю, не войны, а шока, который остался у нас после нее. Несколько романов на эту тему напечатали грузинские писатели. Один из них – «Абибас», сюжет которого развивается параллельно с августовской войной. Он сейчас вышел в Москве, в издательстве «Ad Marginem». Автор этого романа Заза Бурчуладе. Я думаю, это очень интересный процесс, потому что современный грузинский театр и современная грузинская литература - это сфера, которая очень социальна, и, если можно так выразиться, эта сфера не обманывает.
Александр Касаткин: В сюжете Эдиты Бадасян рассказывалось о зале, который рукоплескал этому спектаклю стоя. Как вы считаете, насколько может быть популярен этот новый, или уже не новый, околополитический послевоенный жанр, и можно ли говорить сейчас о зарождении какой-то новой грузинской театральной темы?
Лаша Бугадзе: Вообще, политический дискурс всегда был в грузинском театре. И во время Советского Союза, и после, в девяностых, и сейчас. Это не ново, потому что Грузия очень политизирована, в том числе, театр и литература. Если посмотреть последний спектакль Роберта Стуруа, то это классический политический дискурс. Конечно же, театр стал более социальным, более прямым, потому что люди хотят увидеть и анализировать свое время, свои проблемы. И современная драматургия очень социальна, но ни в коем случае не идеологическая, это не государственная идеология, которая иногда видна в текстах и в театре. Такого нет в Грузии, может где-то есть, кто-то играет, но это неинтересно.
