В ходе обсуждения поправок к Конституции одним из самых актуальных стал вопрос о земле – консерваторы предлагают полностью запретить ее продажу иностранцам и добавить в Основной закон соответствующую статью, тогда как либералы отметают их идеи с порога.
Граждане иностранных государств не могли купить землю (или получить ее по наследству) до 26 июня 2012 года, когда Конституционный суд счел этот запрет дискриминационным; его вердикт понравился далеко не всем. «Грузинская мечта» тогда пообещала недовольным решить вопрос по справедливости, а придя к власти, ввела мораторий на продажу земли иностранцам до 31 декабря 2014 года. Подразумевалось, что к тому времени Минюст разработает новые, более совершенные нормы, но 24 июня 2014-го Конституционный суд преодолел запрет во второй раз, указав, что поправки, на которых был основан мораторий, также противоречат 21-й статье Основного закона, охраняющей право собственности и наследования. Сегодня, согласно данным председателя парламентского комитета по аграрным вопросам Отара Данелия, иностранцы владеют примерно 5-5,5% сельскохозяйственных земель Грузии, в основном в благодатных Картли и Кахетии.
Эту проблему часто рассматривали в контексте противостояния «Грузинской мечты» и «Национального движения», поскольку в конце своего правления Саакашвили принялся чуть ли не обожествлять иностранных инвесторов, взял курс на отмену любых ограничений и вызвал недовольство националистов и консерваторов, которое Иванишвили использовал в своих интересах. Но когда «биполярная эпоха» в грузинской политике подошла к концу, выяснилось, что в руководстве правящей партии нет единства мнений по земельному вопросу и оно стремится угодить всем одновременно.
Бидзине Иванишвили, безусловно, выгодно, чтобы при обсуждении Конституции на авансцене находились люди, рассуждающие о священной земле, орошенной кровью предков, поскольку они отвлекают внимание общества от других, антидемократических, по своей сути, поправок. Разговор о них требует определенных интеллектуальных усилий, тогда как одно лишь упоминание земли позволяет сразу же прорваться на уровень архетипов и увлечь аудиторию за собой. Возможно, именно власти, используя формально независимых активистов-марионеток, и спровоцировали очередное обсуждение вопроса.
В коллективной памяти грузинского крестьянства отпечаталась и попытка шаха Аббаса II заселить Кахетию кочевниками, сорванная благодаря кровопролитному восстанию 1659 года, и переселенческая политика Российской империи. Манипулируя подобными темами, лидеры национального движения направляли эмоциональную энергию масс против советской власти и считавшихся ее союзниками меньшинств – националисты на митингах то и дело говорили об исходящей от них угрозе. В контексте большой политики это был лишь отвлекающий маневр, позволивший старой элите под шумок завладеть бывшей социалистической собственностью, а заодно душой и телом нового независимого государства. Со временем страсти улеглись, гражданский национализм постепенно потеснил примитивный этнический, но все запомнили, сколь разрушительные силы можно пробудить, используя магию крови и почвы. Вместе с тем выяснилось, что земельный вопрос более чем актуален даже для тех, кто считает, что клубника растет на деревьях. Политики зачастую целенаправленно подталкивают избирателей к выводу о существовании заговора, в результате которого иноземцы, прежде всего турки и арабы, скупая земли и заселяя их, подчинят себе Грузию.
Апеллируя к европейскому опыту, «Грузинская мечта», по всей видимости, воздержится от прямого запрета на продажу земли иностранцам, однако введет ряд ограничений, сделав даже не покупку, а аренду доступной лишь для крупных инвесторов. Соответствующая поправка в Конституцию, скорее всего, не войдет – она бы привела к бесконечному тиражированию взаимоисключающих толкований 21-й статьи и была бы воспринята как капитуляция перед «почвенниками». В таком случае «Грузинская мечта» утратила бы свободу маневра, поэтому ее лидеры решили разработать новый органический закон о земле (поспеют как раз к столетию советского декрета).
Доля сельского хозяйства в ВВП Грузии не превышает 10% (в 1990 году было 29,7%, при более высокой производительности); в секторе занята половина трудоспособного населения. Свыше 90% хозяйств владеет земельным участком площадью (в среднем) около одного гектара, небольшим садом и виноградником, одной коровой, парой свиней и.т.д. Это позволяет избежать голода, но для процветания требуется развитие кооперации и укрупнение хозяйств вкупе с доступными кредитами и преодолением технологической отсталости. Но традиционная тяга к обособлению, недоверие к новшествам, к местным властям и банкам, стремящимся к сверхприбыли, удерживают крестьян от излишнего, по их мнению, риска. Все больше молодежи перебирается в Тбилиси или уезжает из Грузии. Кое-кто пытается создать крепкие хозяйства и иногда добивается успеха, но это скорее исключение из правила.
«Аграрная доля» в общем объеме инвестиций ничтожно мала, и многие сторонники активного привлечения иностранных инвесторов мечтают не о долларовом дожде, а, прежде всего, о цивилизационном импульсе, который позволил бы вытащить село из болота архаичных представлений о бизнесе и сельскохозяйственных технологиях. Саакашвили строил маниловские планы переселения в Грузию буров из Южной Африки и, возможно, видел в них продолжателей дела немецких колонистов XIX века. Буры так и не приехали, но крестьяне, тем не менее, перепугались и стали смотреть на иноземцев (а особенно на выходцев из азиатских стран), приценивающихся к соседним участкам, крайне недоброжелательно, опасаясь конкуренции и разрушения привычного порядка вещей. Показатели, тем временем, ухудшались: в 2010 году примерно половина земель (по сравнению с 800 000 гектаров в 1990-м) попросту не обрабатывалась.
Иванишвили, придя к власти, запустил несколько масштабных программ, – они принесли «Грузинской мечте» немало голосов, но способствовали формированию странных феодально-социалистических отношений между властью и крестьянами, в рамках которых лояльность обменивается на субсидии. Это нередко приводит к абсурдным ситуациям – к примеру, многие сельские жители не страхуют урожай, полагая, что, если он погибнет, правительство возместит им убытки. Субсидии постепенно уменьшаются, однако полностью отказаться от роли щедрого покровителя крестьянства Иванишвили не может.
Современную Грузию нельзя превратить в аграрную сверхдержаву, и повышение рентабельности сельского хозяйства мало что изменит в ее экономике. Речь идет скорее о культурно-цивилизационной проблеме и повышении ментальной связности общества – его значительная часть застряла в прошлом и не видит перспектив развития, что угрожает внутреннему единству Грузии. А образ алчного и хищного иноземца, вероятно, прикрывает наши страхи и ошибки, источник которых, как всегда, находится не вовне, а внутри.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
