Прага---В Париже прошла встреча министров иностранных дел Армении и Азербайджана – Зограба Мнацаканяна и Эльмара Мамедъярова. Новые возможности урегулирования, на которые намекают в последнее время его участники и наблюдатели, мы обсудим с азербайджанским политологом Рауфом Миркадыровым.
Вадим Дубнов: Рауф, есть такое ощущение, что наблюдается какое-то оживление на переговорах и что после прихода к власти Никола Пашиняна будто где-то обсуждаются какие-то схемы, какие-то варианты, может быть, не очень проработанные, но вроде бы появились какие-то новые идеи для урегулирования. Оживились посредники, и как будто бы работают шерпы для того, чтобы подготовить встречу на высшем уровне. Есть у вас такое ощущение и что, по-вашему, происходило в Париже?
Рауф Миркадыров: Я думаю, это попытка создать подобную иллюзию, что возможен какой-то прорыв, возможны какие-то реальные результаты. Во-первых, это не первое подобное заявление. Если вы помните, после предыдущей встречи министров иностранных дел, министр иностранных дел Азербайджана (Эльмар) Мамедъяров заявил, что впервые за последнее время удалось согласовать итоговое заявление по результатам встречи – т.е. был некий позитив.
Сейчас заявления достаточно многообещающие, на первый взгляд, что народу надо готовиться к миру. Т.е. на первый взгляд это предполагает, что должны быть какие-то контуры мира, чтобы народу было к чему-то готовиться. Если у них никаких контуров мирного соглашения нет, то народы ни к чему не готовятся. Но я думаю, что, скорее всего, это больше рассчитано на создание некоего позитивного фона вокруг конфликта. Т.е. я хочу сказать, что и в Баку, и в Ереване прекрасно осознают, что возвращение конфликта в горячую фазу сегодня не устраивает ни Армению, ни Азербайджан.
В.Д.: И тем не менее Баку все-таки время от времени напоминает о том, что он имеет право на силовое решение конфликта. Николу Пашиняну вроде бы выгодно, действительно, показать, что он может сдвинуть процесс с мертвой точки даже ценой возможного осложнения отношений с Карабах и разного рода подозрений и спекуляций на эту тему. Т.е. и здесь не все так однозначно.
Р.М.: При этом Пашинян одновременно заявляет и другое: «вопрос освобождения оккупированных территорий, – я никогда такого не говорил, и вообще этот вопрос не стоит на повестке дня». Т.е. стороны как бы декларируют какие-то четкие позиции, что мы не готовы уступать ни на шаг, но должны кого-то готовить к миру при диаметрально разных позициях. Я думаю, что основная цель – снять этот налет напряженности, конфликтности, неизбежности войны, который существовал, наверное, после апрельской четырехдневной войны.
В.Д.: Т.е, если пользоваться терминологией 70-х годов прошлого века, получается, что сейчас обе стороны приступили к разрядке, для того чтобы потом перейти к конкретному договору об ограничении вооружений.
Р.М.: Да, примерно так. Но сейчас это продиктовано другим фактором: стороны понимают, что существует некое глобальное противостояние, и карабахский конфликт используется как элемент этого глобального противостояния, т.е. они мало что решают вообще. Для них главное, чтобы сохранить себя, не оказаться погребенными под этим глобальным конфликтом.
В.Д.: Почему оживились посредники?
Р.М.: Сопредседателей, допустим, западных, эта мирная риторика вполне устраивает – главное, чтобы не было войны, которая окончательно изменит баланс сил на Южном Кавказе. Сегодня необходимо учитывать, что если конфликт перейдет в горячую фазу, то в регионе существует только российское военно-политическое присутствие, т.е. операция по принуждению к миру может провести только Россия.
В.Д.: Да, но такое впечатление, что посредники в данной ситуации (может быть, я ошибаюсь) выступают по традиции довольно солидарно, несмотря на то глобальное противостояние, о котором вы говорите.
Р.М.: Понимаете, ситуация тем и уникальна – ведь публично ни один из сопредседателей не может сказать, что «мы против мира». В данный момент и российская сторона не может сказать, что, «вообще, мы далеки от мира, никакого мира не может быть» и т.д. При этом давайте вспомним последние заявления российской стороны, Министерства иностранных дел, даже представителей президента, – что карабахский конфликт вообще далек от урегулирования, может быть, на это нужны годы. Но, когда некий консенсус о доверии достигается, никто не может против этого выступить. Я хочу напомнить еще об одном факторе, который, я думаю, характеризует опасения сторон: в предыдущие встречи якобы «на ногах» между Пашиняном и (Ильхамом) Алиевым они договорились создать каналы коммуникации, чтобы предотвратить возможные провокации на линии соприкосновения войск, – такого не было очень давно.
