О том, как работает энергетическая система Абхазии, кто платит за переток электроэнергии из России, почему нет возможности для работы майнеров, что делать с должниками по платежам за потребленную электроэнергию и почему муниципалитеты не заинтересованы в повышении собираемости платежей, рассказывает генеральный директор Республиканского унитарного предприятия «Черноморэнерго» Аслан Басария.
Елена Заводская: На одном из недавних заседаний кабмина министр финансов сообщил о том, что по решению Межправкомиссии в 2016 году был выделен 221 млн рублей на погашение задолженности по перетоку электроэнергии, а в 2017 году 550 млн рублей из Инвестпрограммы было решено направить на погашение задолженности по перетоку. Получается, что мы за два года около 800 млн рублей заплатили за переток, причем речь ведь идет о том, что мы пользуемся перетоком всего месяц-два в году. Поясните, пожалуйста, почему образовалась такая большая сумма?
Аслан Басария: Любого нашего гражданина и потребителя, естественно, должны смутить такие суммы. Наше население, наше государство не привыкли к тому, что электроэнергия является очень дорогим продуктом во всем мире. Соответственно, если принимается решение по перетоку из одного государства на территорию другого государства – это стоит немалых денег. Тот розничный тариф, который существует в Абхазии, в пять-семь раз дешевле, чем оптовые цены на рынках электроэнергии сопредельных с нами государств. Принятие решений, вопросы ценообразования, финансовых взаимоотношений между Республикой Абхазия и Российской Федерацией происходят в рамках межправительственного взаимодействия и закрепляются протоколами Межправкомиссии. Если говорить об ответственности «Черноморэнерго», то мы озвучиваем проблемы, с которыми можем столкнуться при прохождении пиковых нагрузок, связанных с наполнением водой Джварского водохранилища. Мы предоставляем необходимую информацию в правительство, а дальше уже по правительственным каналам принимаются решения и происходит работа, чтобы получить этот переток. Вся электроэнергия, которая попадает на территорию Абхазии, фиксируется приборами учета.
Е. З.: О нашем перетоке в 2019 году премьер-министр Валерий Бганба сказал, что оплата его будет заложена в «Инвестпрограмму 2020-2022». Получается, что мы используем эту электроэнергию, а оплачивать ее будем только в следующем году, правильно?
А. Б.: Насколько мне известно, взаимодействие по зачету денежных средств через Инвестпрограмму за тот переток, который происходит, осуществляется обычно с задержкой на год.
Е. З.: Есть ли у вас информация о том, какой переток ожидается в 2019 году?
А. Б.: На данный момент мы запросили по перетоку 45 млн киловатт/часов, рассчитывая на то, что мы получим его 10 февраля. Но в силу определенных причин мы получили его только 27 февраля. За 17 дней расход воды увеличился в разы. После получения перетока абхазская сторона запросила у российской стороны увеличения этого лимита еще на 25 млн киловатт/часов. Мы очень надеемся, что этот вопрос решится, в противном случае мы опять войдем в фазу дефицита.
Е. З.: Мы говорим о том, что мы сами оплачиваем переток из средств нашей Инвестпрограммы. В то же время в грузинских СМИ есть информация о том, что Грузия оплачивает переток, который идет в Абхазию. Прокомментируйте, пожалуйста.
А. Б.: Этот вопрос не в моей компетенции. Он решается на межправительственном уровне. Я могу сказать только, как это выглядит технически. Дело в том, что с советских времен, с развала Советского Союза существует диспетчеризация определенных территорий, регионов, районов, в которую раньше входили и республики Советского Союза, и Российская Федерация. В России тоже есть такое деление, например, диспетчерское управлению юга России. И там, где происходит диспетчеризация и управление этими режимами, все зависит от количества генерирующих мощностей, которые находятся на той или иной территории. Мы знаем, что нас снабжает ИнгурГЭС и перепадная ГЭС, которые являются частью энергосистемы Грузии. Мы же понимаем, что в Грузии не только одна генерация, там огромное количество генерирующих мощностей, ими всеми нужно управлять. И в довоенные, и в послевоенные времена все так и происходило, очень много лет имеет место взаимодействие диспетчерских служб для того, чтобы технологически правильно подавать электроэнергию на те или иные территории. Чисто технически мы взаимодействуем с диспетчерской Грузии, это происходит постоянно. Что же касается финансовых взаимоотношений, то этот вопрос лежит не в плоскости РУП «Черноморэнерго», он решается в рамках межправительственных договоренностей и взаимоотношений.
Е. З.: Давайте поговорим о майнерах. Вы прекратили их деятельность. Сколько они потребляли электроэнергии? Не могли ли бы эти средства помочь нашей энергетике в решении задач переоснащения и т.п.?
А. Б.: Прежде чем говорить о майнерах, я озвучу четыре системные проблемы, которые у нас есть в энергетике. Первая проблема связана с распределением электроэнергии между двумя государствами – Грузией и Абхазией. У нас есть договоренность, которая существует с послевоенных времен, и надо стараться оставаться в тех лимитах, по которым эта договоренность была достигнута. Вторая проблема – это прохождение наших пиковых нагрузок. По сравнению с предыдущим годом мы чуть снизили потребление, но оно у нас тем не менее системно растет. Если сопоставить количество электроэнергии, которое нам необходимо в осенне-зимний период времени с уровнем воды и возможностью генерации, то мы увидим, что зачастую нам его не хватает для покрытия наших потребностей. Третья проблема – это пропускная способность наших магистральных линий. У нас существуют три магистральные линии, которые снабжают республику. И они работают не в нормальном режиме, как это должно быть, а сильно перегружены. И четвертая проблема – у нас перегружены подстанции 35, 110 и 220 киловольт, т.е. мощность, которую могут выдавать эти подстанции, ограничена теми трансформаторами, которые установлены. Если у нас существуют все эти проблемы, то есть ли у нас возможность выдавать им эту мощность?
Чем больше товара приобретут у любой компании, а в нашем случае товаром для нас является электроэнергия, тем лучше для компании. Мы находимся в очень тяжелом финансовом положении. Это объясняется тем, что тариф экономически не обоснован и сильно занижен. Государственных субсидий недостаточно. Очень сложно выживать энергетической отрасли. У нас и с собираемостью платежей проблемы. Майнеры или любые крупные потребители электроэнергии, которые появились бы на территории Абхазии, были бы финансовым плюсом для нашей компании, но мы озвучиваем технические характеристики нашей энергосистемы. Она не в состоянии выдавать такую мощность. Да, конечно, есть такие майнеры, которые платили вовремя за электроэнергию, и есть майнеры менее добросовестные. Давайте поймем, что майнеры, а их порядка 18-20, потребляют очень большое количество электроэнергии.
Е. З.: А сколько они потребляют, есть у вас подсчеты?
А. Б.: Мы отключили порядка 10 мегаватт. При пересчете на электроэнергию в год получается порядка 70-80 млн киловатт/часов. В рублях по нашему тарифу это – 74 млн рублей. Государственная дотация РУП «Черноморэнерго» за прошлый год была 15 млн рублей. Вы же понимаете, что мы очень заинтересованы в этих денежных средствах, но у нас нет возможности предоставить этот товар – вот в чем проблема!
Е. З.: Аслан, как вы считаете, вы всех майнеров отключили или есть еще?
А. Б.: Я думаю, что не всех, поиск нелегально потребляющих электроэнергию майнеров происходит ежедневно. Последнее отключение у нас было неделю назад.
Е. З.: Время от времени я слышу разговоры о том, что «Черноморэнерго» продает энергию за пределы Абхазии. Если можно, прокомментируйте это.
А. Б.: Вся государственная машина, которой мы подчиняемся, все государственные структуры сначала продают электроэнергию за границу, а потом приобретают эту электроэнергию, теряя деньги из Инвестиционной программы. Как вы считаете, в этом есть какая-то логика? Это первый вопрос-ответ, скажем так.
Вторая составляющая: реализовать электроэнергию теоретически, наверное, можно было бы, если бы у нас эта электроэнергия была в избытке. Посмотрите на открытую отчетность РУП «Черноморэнерго» – в ней есть точные цифры по количеству потребленной электроэнергии Республикой Абхазия ежегодно, в том числе, там есть цифры процентного соотношения от произведенной электроэнергии комплекса ИнгурГЭС. Теоретически, если бы мы снизили потребление и у нас высвободилась какая-то часть, мы, конечно, могли бы думать о том, каким образом ее реализовать. Предположим, реализовать ее тем же майнерам или еще кому-то внутри страны или за ее пределами. Но опять же есть у нас такая возможность? Я мечтал бы о том, чтобы Абхазия стала страной такого уровня, чтобы мы имели возможность экспортировать электроэнергию со своей территории близлежащим странам.
Е. З.: Известно, что у нас есть серьезная проблема с собираемостью платежей от потребителей электроэнергии. Пару лет назад «Черноморэнерго» говорило о том, что есть планы создать энергетические комиссии в районах для того, чтобы вести работу с должниками. Скажите, пожалуйста, были ли созданы эти комиссии, и если да, то есть ли какой-то результат их деятельности?
А. Б.: Действительно, в рамках взаимодействия Министерства экономики и РУП «Черноморэнерго» появилась такая инициатива, которая в конечном итоге была оформлена в постановление кабинета министров. В его тексте была описана вся составляющая по работе этих местных комиссий, в которые должны были входить представители районных администраций, силовых структур, представители общественности и наших организаций на местах. Эти комиссии были созданы, некоторые проявили себя достаточно эффективно, а некоторые – нет. Тем не менее определенный эффект это дало, хотя, конечно же, мы ожидали совершенно иного эффекта. Все равно мы являемся основной организацией, которая, по сути, в одиночку старается решать эти вопросы.
Е. З.: Если можно, поясните, пожалуйста: те энергетические комиссии, которые дали эффект, в чем он заключался и что им удалось сделать? И те комиссии, которые остались неработающими, почему они не справляются?
А. Б.: Мы слышали такую аргументацию со стороны муниципалитетов, что у них нет заинтересованности включаться в этот процесс, потому что это – непосредственная функция «Черноморэнерго», денежные средства тоже попадают в РУП «Черноморэнерго». На что мы старались всегда возражать и говорили о том, что это даст социальный эффект на тех территориях, на которых работают муниципалитеты. Ведь если у РУП «Черноморэнерго» появляются какие-то дополнительные средства, они могут проводить работы по восстановлению качественного и надежного энергоснабжения на их территориях. По сути, мы на всей территории Республики Абхазия проводили собрания, мы приглашали глав администраций сел, ставили им задачи, они совместно с нашими людьми старались общаться с населением, принимались решения по отключению сел. Естественно, мы не отключали их полностью в силу того, что там были и плательщики, и неплательщики. Но по некоторым селам у нас вообще собираемость была ноль рублей, и, естественно, там мы отключали. Мы делали веерные отключения, если была такая техническая возможность. А были села, которые мы хотели бы отключить, но при их отключении страдали другие села, которые платят в разы приличнее. Там у нас отключать не получалось. Для того чтобы отключить и потом включить, нужно делать это определенными энергетическими установками, а если ты отрезаешь эту линию, то восстанавливать ее через три часа, когда ты проводишь веерные отключения, технически неверно, неправильно и очень сложно.
Е. З.: По вашим данным, какой у нас процент населения сегодня оплачивает потребленную электроэнергию?
А. Б.: По предыдущему году общая собираемость была порядка 58%, сюда входит собираемость с физических и юридических лиц. По физическим лицам – под 40% собираемость, по юридическим лицам – порядка 80%.
Е. З.: К вопросу о должниках: РУП «Черноморэнерго» планирует продолжать эту работу, есть ли у вас какие-то резервы для того, чтобы все-таки повышать собираемость платежей – какие у вас планы в этом отношении?
А. Б.: Для того, чтобы эффективно подойти к вопросу собираемости, улучшать платежную дисциплину населения, существует не просто проверенный способ, а способ, который оправдал себя во многих странах – это реконструкция нашего энергохозяйства, линий, трансформаторных подстанций и, конечно же, установка приборов учета. В нашем случае очень хорошо себя показали приборы учета, которые могут дистанционно отключать потребителя в случае появления у него задолженности. Но дело в том, что на установку этих приборов требуются достаточно большие денежные средства.
У нас подготовлены объемные программные документы. Первый был подготовлен в 2016 году – это программа развития электроэнергетики до 2026 года. Там речь идет о технических решениях и финансовой составляющей для решения вопроса о высокой стороне – это 35 киловольт и выше. Когда мы говорим про приборы учета и про потери на низкой стороне, речь идет о распределительных сетях. И по распределительным сетям у нас тоже готово технико-экономическое обоснование проведения работ в распределительных сетях с установкой приборов учета. Мы знаем, что нужно делать, каким образом, в каком районе, какой это даст эффект, в том числе, по экономии электроэнергии, по собираемости, у нас все эти данные существуют. Нет только одного – источника финансирования для реализации этих задач. При той собираемости, которая у нас сегодня существует в республике, даже с учетом тех субсидий, которые сегодня есть, энергосистема еле выживает. Подумайте только, у нас восемь филиалов РУП «Черноморэнерго», головная организация, группы подстанций в каждом районе, порядка 1 300 работников, можно понять, какое количество денежных средств уходит на содержание этой отрасли в Абхазии. Все эти данные существуют в открытой отчетности РУП «Черноморэнерго», они есть на нашем сайте.
Е. З.: Если можно, озвучьте, пожалуйста, сколько вы собираете в год платежей и какой у вас фонд заработной платы?
А. Б.: На содержание филиалов и головной организации, в которое входят фонд заработной платы, налоги на заработную плату, горюче-смазочные материалы, а также небольшие денежные средства наших филиалов для того, чтобы они могли приобретать, как мы это называем, «мелочевку», ежемесячно требуется порядка 24-25 миллионов рублей. Но, например, в январе 2019 года собираемость платежей за электроэнергию была порядка 16 миллионов рублей. При таком финансировании любой профессионал, который просто взглянет на нашу открытую отчетность, может задать вопрос: а каким образом вы подаете электроэнергию вашему потребителю? Это архисложная задача. Поэтому энергосистема нуждается в системной помощи со стороны государства.
Е. З.: И как решить эту проблему в дальнейшем? Ведь, наверное, каждый год у нас ситуация становится только сложнее. В перспективе как вы смотрите на эту проблему?
А. Б.: Спасибо за этот вопрос. На самом деле, есть два подхода: первый подход – это повышение тарифа, второй подход – это субсидирование экономически обоснованного тарифа посредством бюджетных денежных средств государства. В силу того, что у нас сегодня не стоит вопрос поднятия тарифа, значит, нужно государству сфокусировать свое внимание на субсидии в энергетической отрасли именно экономически обоснованного тарифа, потому что без финансовых возможностей решить все те задачи, которые мы с вами обсуждаем, невозможно.
Да, у нас существует увеличение собираемости ежегодно на 2%, иногда на 4%, но это не тот эффект, который может на что-то повлиять. Известно, что если реконструируются сети, устанавливаются приборы учета, то, во-первых, платежная дисциплина увеличивается, во-вторых, уменьшается потребление. Скажу по нашей энергосистеме, если бы мы провели реконструкцию распределительных сетей низкой стороны, поставили приборы учета и контролировали этот процесс соответствующим образом, то годовая экономия электроэнергии у нас составила бы порядка 30% как минимум. Т.е. при потреблении в республике в районе 2 миллиардов киловатт/часов по предыдущему году мы бы потребили 1 миллиард 400 квт/час.
Е. З.: И что делать? Какой выход?
А. Б.: Нужно вкладывать в энергетическую отрасль, потому что энергосистема является китом, на котором базируются и экономика, и социалка, это система жизнеобеспечения.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
