Вчера российский гражданин Владимир Чикин, чья дочь Екатерина Косова была убита в Абхазии в 2013 году, вышел с одиночным пикетом к зданию посольства России, чтобы выразить протест против бездействия диппредставительства в вопросе нарушения его прав абхазскими судами. Однако помощи он не получил, а оказался в столичном отделе милиции, где на него составили протокол об административном нарушении за проведение митинга. Но вечером судья Сухумского городского суда Зарина Габеева постановила: производство по делу в отношении Чикина прекратить. О том, как это все происходило, рассказал сам Владимир Чикин.
– Владимир, вчера вы провели у посольства Российской Федерации в Абхазии одиночный пикет. Расскажите, пожалуйста, что вас заставило выйти на эту акцию?
– Многочисленные, многолетние обращения за помощью в посольство России к консулу и послу не возымели действия. У меня одних только письменных обращений на сегодняшний день было тринадцать, но воз и ныне там. Они сбросили с себя заботу обо мне, я и в последний раз получил отказы от консула и посла на 12-е и 13-е мои обращения.
– В чем суть ваших обращений? Какую помощь вы ждали от посольства и какую помощь они вам не предоставили?
Консул настойчиво уклонялся от непосредственного участия в моих делах. Посольство должно было представлять мои интересы. И этот консул или другое должностное лицо должны были защищать меня в случае нарушения моих прав
– Я просил дипломатической защиты прав гражданина Российской Федерации в судебных делах. Но консул настойчиво уклонялся от непосредственного участия в моих делах. Посольство должно было представлять мои интересы. И этот консул или другое должностное лицо должны были защищать меня в случае нарушения моих прав. Этого требует закон.
– Как представители посольства аргументировали свой отказ представлять ваши интересы в судах Абхазии?
– Никак не аргументировали: времени нет, заняты, сотрудников не хватает, переезжаем в другое здание, кто-то в отпуске и один исполняет обязанности другого, юристов у них нет... обещали, но ничего не сделали.
– Вы заявляете о том, что ваши права в Абхазии как гражданина России нарушены. Поясните, пожалуйста, какой именно справедливости вы не смогли добиться в абхазских судах? О чем идет речь?
– Я не смог добиться рассмотрения моего искового заявления в суде по поводу возмещения реального ущерба за убийство моей дочери в Абхазии.
– Владимир, мы освещали судебные процессы и вашу историю, какая-то часть суммы вам была возмещена и реально выплачена. Поясните, пожалуйста, что вам выплатили и о чем идет речь, когда вы говорите, что суды отказываются рассматривать ваши иски?
Восемнадцать месяцев судов – это вина самого суда, и возлагать судебные расходы на убийц стало уже невозможно, потому что их права тоже охраняет закон. Следовательно, за неразумные сроки проведения суда отвечать должен бюджет. Ну, а компенсация морального вреда остается только на убийцах
– Гражданский кодекс определяет при умышленном убийстве, как у меня, возмещение всех расходов убийцами. Сюда входят материальные убытки – то, что пропало или украдено, похоронные расходы, судебные расходы и компенсация морального вреда. Судов у меня было несколько – четыре уголовных, но оплачены мне судебные расходы только первого суда за семь с половиной месяцев. 109 тысяч рублей было выплачено мне за проживание за семь с половиной месяцев и зятю – у него было два приезда на суд – 37 тысяч рублей. Остальные расходы за восемнадцать месяцев остальных судов суд даже не рассматривал. Похоронные расходы, которые были нами заявлены в размере ста тысяч рублей, не были рассмотрены судом. И не были в решении суда назначены для оплаты убийцам. Гражданский кодекс такого не допускает. Раз суд им не назначил возмещение такого вреда, следовательно, за это решение суда отвечает бюджет, и бюджет должен возместить похоронные расходы и судебные расходы. Восемнадцать месяцев судов – это вина самого суда, и возлагать судебные расходы на убийц стало уже невозможно, потому что их права тоже охраняет закон. Следовательно, за неразумные сроки проведения суда отвечать должен бюджет. Этого требует закон. Ну, а компенсация морального вреда остается только на убийцах. За то, что в возмещении реального вреда отказал мне сам суд, теперь за это есть другая компенсация морального вреда по Гражданскому кодексу, и я вправе на нее претендовать. Понимаете, как запутанно, это очень большой вопрос, коротко на него не ответишь.
– Владимир, насколько мне известно, в результате ваших исков вам было присуждено около полутора миллионов рублей за нанесенный реальный и моральный ущерб. Поясните, пожалуйста, так ли это и сколько вам было присуждено?
– Нет, естественно, такого не было. О 140 тысячах рублей я уже говорил, это компенсация судебных расходов. Помимо этого было присуждено зятю 500 тысяч рублей в счет причинения имущественного вреда и компенсации морального вреда одной суммой. Закон этого не допускает, обуславливать компенсацию морального вреда другими выплатами запрещает Гражданский кодекс. За проезд, за проживание, за лечение, за похороны – это все суд не рассматривал. Мой иск был на миллион рублей компенсации морального вреда, а суд присудил 450 тысяч рублей. Таким образом, компенсация морального вреда суммарно нам, двоим потерпевшим, досталась в размере 917 тысяч рублей.
– Вы эти деньги получили? У вас есть какие-то шансы их получить?
– Вот этот вопрос совершенно пустой. Их должны платить убийцы, а где вы видели убийцу, который возмещал бы моральный вред? Нет у меня никакого шанса их получить. Государство не будет заставлять убийц продавать свое жилье, чтобы со мной рассчитаться.
– Вчера, когда у вас был одиночный пикет у российского посольства, к вам вышел сотрудник посольства и вас пригласили внутрь. Какой у вас разговор состоялся с представителями посольства?
– Представитель посольства, который меня пригласил, это не тот человек, который мог бы что-то решить. Мы просто поговорили, мне задали вопросы: зачем я это делаю? То есть человек ознакомился с моими претензиями и требованиями. Ни посла не было, ни консула. Хотя консульша, как оказалось, приходила туда, посидела в маске и ушла. А поскольку я с ней не знаком, то я и не понял, кто это такая – консул или не консул.
– Ваши вчерашние приключения, насколько я знаю, не закончились беседой в посольстве. Что было потом? Я знаю, что вы попали в милицию, как это произошло?
Служащие посольства меня стращали и укоряли в том, что я нарушаю закон своим митингом, договорились с МВД каким-то образом, наверное, надавили, вынудили их принять участие и вменить мне нарушение закона об организации несанкционированного митинга
– Служащие посольства меня стращали и укоряли в том, что я нарушаю закон своим митингом, договорились с МВД каким-то образом, наверное, надавили, вынудили их принять участие и вменить мне нарушение закона об организации несанкционированного митинга.
– Почему они решили, что это был митинг? Там же кроме вас никого не было, вы были один?
– Если был пикет, то нельзя претензии предъявлять, а за митинг можно. Тут и думать не надо, милиция не могла меня задержать за пикет, а за митинг могла.
– Ваш пикет начался около 12-ти, потом вас доставили в милицию, и в милиции вы находились до вечера, и потом вас отвезли в суд. Расскажите, пожалуйста, что происходило в суде?
– Все очень просто: в протоколе я дал разъяснение, что это был одиночный пикет. Средства информации вы вызывали? Я вызывал, всех, кого знаю, чем больше, тем лучше.
– Кто у вас на процессе был судья?
– Зарина Габеева.
– Какое решение она приняла?
– Постановление звучит так: «Производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном частью 1 статьи 174.1 КоАП Республики Абхазия в отношении Чикина Владимира Анатольевича прекратить за отсутствием события административного правонарушения». Если бы я проиграл, то мне бы грозил штраф 600 рублей, но судья приняла решение, что нарушения нет, я проводил одиночный пикет. Все.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
