Плох тот грузин, который не мечтает стать президентом, но лишь 46 из них внесли заявки в Центризбирком. Имена большинства кандидатов до сего дня были известны разве что родным, близким и, возможно, лечащим психиатрам. Но о нескольких из них стоит поговорить подробнее.
Анализ социологических данных показывает, что значительная часть избирателей с презрением отворачивается как от бывшей, так и от нынешней правящей партии, а в конечном счете, от всей политической элиты. Они ждут, что откуда-то (откуда?) появится кто-то (кто?) и придаст некий высший смысл их мучительному бездействию и едва ли не самому существованию грузинского государства. Это напоминает ожидание Годо в пьесе Беккета.
Нынешние выборы немного абсурдны. В ходе конституционной реформы президента лишили почти всех полномочий, но выбирать его тем не менее будет весь народ (в последний раз). Почти все понимают, что новый глава государства не сумеет выполнить 99% предвыборных обещаний, если не заручится поддержкой правительства и парламента, а значит, и контролирующего все ветви власти Бидзины Иванишвили. Так что выбрать нового авторитарного вождя на сей раз не удастся, но можно попробовать проголосовать за Годо.
Your browser doesn’t support HTML5
Годо и его грузинские избиратели
Начиная с 2012-го, партия Иванишвили указывает на угрозу реставрации старого режима и благодаря этому раз за разом выигрывает выборы. Но в прошлом году «Нацдвижение» выглядело очень ослабшим после раскола, многие (прежде всего – столичные) избиратели не воспринимали разговоры о реванше всерьез и чувствовали себя свободнее, чем в период перед парламентскими выборами 2016-го. В результате на выборах мэра Тбилиси независимый кандидат Алеко Элисашвили занял второе место, набрав 17,48% голосов, притом, что достойных упоминания ресурсов у него не было, а кампанией он руководил хуже, чем Дарий III битвой при Гавгамелах. Но он не принадлежал ни к «красной», ни к «розовой» элите и резко критиковал власти – для десятков тысяч тбилисских избирателей этого оказалось достаточно.
Лидеры «Грузинской мечты» встревожились отнюдь не из-за того, что Элисашвили мог стать мэром. Даже если бы он каким-то чудом победил, саботаж со стороны местного законодательного собрания и центральных властей вскоре привел бы его к вассалитету или к отставке. Серьезная проблема для правящей партии (и в то же время для «Нацдвижения») заключалась в том, что значительная часть граждан с энтузиазмом вцепилась в первую же попавшуюся альтернативу, по большому счету – в иллюзию, в один-единственный сакраментальный лозунг «Так жить нельзя!»
В первой половине 2018-го Элисашвили с таинственным видом утверждал, что не исключает участия в президентских выборах, но потом просто не зарегистрировался без дополнительных объяснений. Возможно, серебряный призер просто решил заняться партийным строительством, игнорируя инсинуации о предложении, от которого он якобы не сумел отказаться.
Долгое время считалось, что действующий президент Маргвелашвили попытается объединить «независимых избирателей» (условно назовем их так), но он, по всей видимости, критически оценил свой потенциал и решил вернуться к знакомому и по-своему комфортному для него статусу общественного деятеля. Как минимум два известных представителя академических кругов возбужденно намекали знакомым на некие сигналы из «стеклянного дворца», умолкая лишь в полуслове от восклицания «Я избранный!», но и они воздержались от визита в Центризбирком. «А» упало, «Б» пропало, кто ж остался на трубе?
Бывший спикер парламента Давид Усупашвили примеривается к освободившемуся постаменту, но избирателям в данном случае будет очень трудно разглядеть что-то новое, неизведанное. Невозможно спутать с Годо знакомого всем Дато, который занимается политикой со времен XIX партконференции. Есть и другие, тактические проблемы. Избиратели-консерваторы всегда считали его знаменосцем грузинского либерализма, а последовательные либералы нередко называли конформистом, особенно в те годы, когда «республиканцы» входили в правящую коалицию. Впрочем, идеология в Грузии третьестепенна, важнее то, что Усупашвили до сих пор не удалось выйти из парадоксального состояния «полуоппозиционности», в котором он оказался в тот период, когда процесс развода «Грузинской мечты» и Республиканской партии уже начался, но он и его супруга, Тина Хидашели, все еще продолжали занимать высокие посты (председателя парламента и министра обороны соответственно).
Иванишвили всегда привечал его, в отличие от других лидеров Республиканской партии, прежде всего – братьев Бердзенишвили. Уже во втором публичном заявлении (12.10.2011) он припомнил старшему из них, Левану, всеми забытую двусмысленную реплику о том, каким именно образом разбогател Бидзина Григорьевич. Олигарх страшно разгневался и после того, как Давид Бердзенишвили, сославшись на социологические данные для внутрипартийного употребления, сказал (15.06.2012), что тбилисцы хотят, чтобы кандидатами в мажоритарных округах стали в основном «республиканцы», в том числе и он с братом. После распада коалиции они, возможно, намеревались повторить маневр, принесший им успех в 2003 и 2012 годах и, критикуя власти, дождаться формирования массового оппозиционного движения, дабы использовать его в качестве «локомотива». Усупашвили же, по всей вероятности, понимал, что извлечь пользу из благосклонности Иванишвили, оставаясь в этой компании, ему не удастся. Как бы там ни было, он ушел из партии и создал новое движение. В последнее время часто говорили о том, что вскоре он займет высокий пост в судебной системе или станет тем самым, формально независимым кандидатом, которого поддержит на президентских выборах «Грузинская мечта» (в конце концов, главная роль досталась Саломе Зурабишвили). Сможет ли Усупашвили, находясь в такой стартовой позиции, мобилизовать «независимых избирателей» или ему остается лишь надеяться на то, что некоторые из них, преодолев лень и брезгливость, все же придут на избирательные участки и решат, что «в этом списке негодяев Дато самый порядочный».
У других «альтернативных кандидатов» дела обстоят не лучше. Лидер «Гирчи» Зураб Джапаридзе, обретший известность благодаря борьбе за декриминализацию употребления марихуаны, очень активен, но не может выйти за пределы узкой идеологической ниши – националисты и консерваторы не проголосуют за него даже под угрозой расстрела. Их, в свою очередь, пытается сплотить Георгий Андриадзе, долгие годы работавший в патриархии, но он ужасающе инертен и плохо разбирается в политических технологиях. Идеологические кандалы практически не мешают Шалве Нателашвили и Кахе Кукава, но их длинные, полные горьких поражений политические биографии уходят корнями в то прошлое, которое рассматриваемая категория избирателей хотела бы поскорее забыть. Они вряд ли предложат что-то принципиально новое, направленное против основ клептократической системы. Остальным претендентам, желающим превзойти Элисашвили и растолкать локтями кандидатов крупных партий, при всем уважении, будет сложно набрать хотя бы 1% голосов.
Таким образом, высока вероятность того, что драматургический рисунок предстоящих выборов напомнит нам о кампании 2016 года с манихейской моделью «"Грузинская мечта" против "Нацдвижения"», а она излишне упрощает картину мира и порабощает умы. То, что Саломе Зурабишвили зарегистрирована как независимый кандидат, а (к примеру) «Европейская Грузия» откололась от партии Саакашвили более полутора лет назад, не будет иметь особого значения в контексте пропаганды. «Казус Элисашвили» с иллюзией альтернативы, скорее всего, не повторится, и многим избирателям вновь придется ждать того дня, когда Годо не только явит себя грузинскому обществу, но и соизволит внести заявку в Центризбирком.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции