Малхаз Мачаликашвили, отец 19-летнего Темирлана Мачаликашвили, погибшего в результате спецоперации грузинских силовиков в Панкисском ущелье, объявлен террористом. Однако он на свободе и пойдет на допрос 10 мая. Мадина, супруга Малхаза Мачаликашвили, считает, что он доведен до отчаяния. Борясь за справедливость, он столкнулся со сплоченностью силовых ведомств в отношении их проблемы и равнодушием властей к горю его семьи.
Амина Умарова: В чем вы видите причину того, что Малхаз из обвинителя превратился в обвиняемого?
Мадина Мачаликашвили: Все об этом говорят сейчас, не только в Грузии, но и за пределами страны. Отец и мать убитого сына задают один единственный вопрос: в чем была вина нашего сына, за что его убили? Не дают нам ответ на этот вопрос. Не отвечают на требование адвоката и омбудсмена. И в Панкиси, и по всей Грузии всем нужен ответ на вопрос: в чем была вина Темирлана? Но от нас отмахиваются во всех инстанциях. Идем в суд, там говорят: прокуратура вам ответит. Идем в прокуратуру, говорят, что в суде дадут вам ответ. Вот уже полтора года, как не могут найти ответ на наш вопрос. Никто не знает ответа на этот вопрос. Если и знает, нам не говорят. Единственное, что нам известно, – это когда проводили спецоперацию, в него выстрелил спецназовец. Но мы при этом не присутствовали и не знаем, кто конкретно выстрелил. Его должны были допросить, спросить причину. Но он не задержан, не допрошен. Следствия никакого нет. Убили и ушли. А на вопрос: почему и за что, власти ответа не дают.
Your browser doesn’t support HTML5
Мадина Мачаликашвили: «Из-за того, что мой супруг не сдается, его пытаются провоцировать»
А. У.: Но почему именно сейчас вашего супруга обвинили в терроризме, как вы думаете?
Люди Гогашвили стали плохо писать про нас, настраивать против нас людей
М. М.: Из-за того, что мой супруг не сдается, его пытаются провоцировать. Уже месяц, как в социальной сети Фейсбук люди Гогашвили стали плохо писать про нас, настраивать против нас тех людей, которые нам симпатизируют и нас поддерживают. Пишут, что Темирлан был виновен, что мы тоже виноваты. Дискредитировали всеми способами законный протест моего супруга и законные требования. Запугивали. Люди Гогашвили через наших людей убеждали, чтобы он сдался, все бросил и уехал заграницу. Говорили, если ты уедешь, чуть погодя, мы объявим, что Темирлан не был виновен. Что случилось, то уже случилось, и ничего нельзя изменить. Таким образом пытались его склонить к отъезду из Грузии. Потом через посредников передали, что с ним очень хочет встретиться (Георгий) Гахария (министр МВД Грузии) на секретной квартире. Малхаз отказался туда поехать во избежание провокаций. А за неделю до того, как ему предъявили обвинения в терроризме, его машина чуть не перевернулась на скорости из-за того, что переднее колесо было порезано в трех местах. Машина ударилась о встречную фуру и еще одну легковую машину. Машина пострадала, но он и его спутники с божьей помощью выжили. У нас есть фотографии порезанного колеса. Очень уговаривали мужа не стоять перед парламентом. Упрекали в том, что чеченцы объявляют кровную месть. В общем, все-все-все использовали, чтобы Малхаз сдался и не добивался справедливости. В то же время всячески пытались уничтожить его. Упрекали его в том, что он поднял на ноги всю диаспору (в Грузии) и всех грузин. Когда он рассказал, что дойдет до Европы со своими требованиями, на следующий день его обвинили в терроризме.
А. У.: Для чего это нужно грузинским властям?
Мадина и Малхаз Мачаликашвили на акции протеста перед зданием парламента в Тбилиси
М. М.: Чтобы Малхаз перестал бороться за сына, чтобы закрыть ему рот, хотят посадить его по надуманному предлогу. Спецоперацию проводили под руководством Гогашвили, и он обвиняет именно нас, а не спецназовца (который стрелял в Темирлана). Они представили разговор Малхаза со своим племянником. Из-за слов «их надо уничтожить» назвали террористом. Спящего сына, которого убили, представили террористом. Во всей Грузии легче всего называют террористом чеченца. Даже небольшое хулиганство, если совершивший его – чеченец, называют терроризмом. Мой муж имел в виду «спросить с Гогашвили» по закону. Перевели на грузинский как «совершение теракта». Я не знаю, что от нас они хотят. То ли действительно хотят, чтобы все в Панкиси объявили общий протест и помогли властям обвинить нас в терроризме. Пытаются нас взять измором. Мы устали, очень устали. Не покидает мысль, что в итоге не оставляют другого пути.
А. У.: Почему вы думаете, что грузинское правительство предвзято относится именно к панкисцам?
Во всей Грузии самое спокойное место – это Панкисское ущелье
М. М.: Клянусь Богом, уже думаем так. А что делать? Чуть что, сразу вайнах – террорист. Во всей Грузии это самое мирное место – здесь не крадут, безопасно, самое спокойное место – это Панкисское ущелье... Но это самый неблагополучный регион в заявлениях властей. Молятся, держат уразу, работают. Мы здесь спокойно живем, но властям неспокойно. Боимся, что нас здесь не оставят. То ли выживают нас, то ли войну хотят устроить, не знаем, какие у них цели.
А. У.: Есть мнение, что у грузинского правительства нет конкретной стратегии по отношению к Панкиси и панкисцам, и поэтому власти совершают ошибку за ошибкой. Здесь сыграли какую-то роль случаи отъезда подростков-чеченцев из ущелья в Сирию?
Как подростки попадают в Сирию, разве может подросток в 15-16 лет пересечь границу сам без паспорта?
М. М.: Мы же в Грузии живем, мы граждане Грузии, признаем грузинское правительство. Но почему-то из всех регионов Грузии власти именно нас называют террористами. Но скажите, как эти подростки попадают в Сирию, разве может подросток в 15-16 лет пересечь государственную границу сам без паспорта? А именно такого возраста дети из очень бедных, неблагополучных или неполных семей отправлялись в Сирию так, что родители ничего не знали об этом. Из нашего региона так уехали 35 ребят такого возраста. Как это происходило, скажите? Кто им помогал, не догадываетесь? Всего 2-3 года как это прекратилось, когда арестовали человека-посредника. Это улеглось. А теперь вот снова из-за дела Темирлана опять сгустились тучи над вайнахами. Каждый день автобусами приезжают разные представители власти и вынюхивают, что и как у нас тут, что мы замышляем. У нас нет информации, какие у них планы.