Югоосетинская неделя: иностранцев – в подвал, журналистов – под суд

Во вторник, 18 февраля, Цхинвальский городской суд под председательством судьи Инала Тибилова приступил к рассмотрению иска министра юстиции Залины Лалиевой против корреспондента «Эха Кавказа» Ирины Келехсаевой.

11 декабря прошлого года министр обратилась в суд с частным обвинением, в котором потребовала возбудить в отношении журналиста уголовное дело. На предварительном заседании судья Цхинвальского городского суда Инал Тибилов рассматривал подсудность и поднадзорность заявления Лалиевой, говорит адвокат Ирины Келехсаевой Икрамжан Раматов:

«Суд прекратил исковое заявление как частное обвинение. Он усмотрел, ввиду публикаций в СМИ, признаки частно-публичного обвинения, и, в соответствии с законом, суд отправил заявление в орган предварительного расследования. Как я понимаю, поскольку органа дознания в республике нет, судья отправил в Генеральную прокуратуру. Там должны определить посредственность, т.е. кому направить дело – следователю прокуратуры, МВД или КГБ. В свою очередь следователь проводит проверку заявления в порядке статьи 144 УПК – «Порядок рассмотрения сообщения о преступлении». В течение трех суток он должен принять решение, но если потребуется, то он может продлить срок проверки до десяти суток, а затем и до одного месяца. За это время следователь должен принять решение: возбудить или отказать в возбуждении уголовного дела».

Югоосетинская неделя: иностранцев – в подвал, журналистов – под суд

Министр Лалиева посчитала клеветой, оскорблением чести и достоинства этот фрагмент материала Ирины Келехсаевой на «Эхе Кавказа» от 22 ноября 2019 года под названием «Спикер попал под парламентское преследование»:

«Александр Коновалов мог и не догадываться, что напротив него сидит министр юстиции, которая лично присутствовала при избиении заключенных в подведомственной ей исправительной колонии. Сложно представить, что в этой роли мог выступить министр юстиции России и что Коновалов может прийти в исправительную колонию с ОМОНом, чтобы, избивая заключенных, насильно кормить голодающих кашей».

Читайте также Иск Залины Лалиевой обещает долго жить

Икрамжан Раматов обращает внимание на тот факт, что в инкриминируемом Келехсаевой абзаце не упоминается фамилии министра:

«Если посмотреть на публикацию Келехсаевой и на исковое заявление, то вы не увидите фамилии министра юстиции. О каком министре юстиции идет речь? Она же на абзац ссылается. Из этого абзаца и надо исходить. Где вы там видите фамилию Лалиевой? Конкретная личность, фамилия, индивид должен быть указан. Если нет, то все это предположения. Есть же в конце концов прецедент: решение Цхинвальского городского суда, утвержденное Верховным судом Южной Осетии».

Говоря о прецеденте, Икрамжан Раматов отсылает нас к уголовному преследованию гражданской активистки Тамары Меаракишвили. Три года назад в интервью «Эху Кавказа» она сказала, что после победы Анатолия Бибилова на президентских выборах его однопартийцы в Ленингорском районе стали присматриваться к хлебным должностям. Четверо партийных функционеров из «Единой Осетии» обвинили ее в клевете, но при этом никто не смог привести ни одного факта, чтобы Тамара называла их имена. Поэтому обвинение в суде развалилось – сначала в Цхинвальском городском, а затем и в Верховном.

В этом смысле, считает адвокат Раматов, иски похожи.

В самом деле, тот факт, что Залина Лалиева посчитала, что речь идет о ней, с точки зрения закона, – это ее личное предположение. Это о том, как ситуация выглядит с юридической стороны. Что до моральной, считает аналитик Международной кризисной группы Олеся Вартанян, история скверная. По сути, министр пытается засудить журналиста по такому сомнительному поводу – сделать ее виновной в истории, которая вот уже полгода, как у всех на устах. О которой писали десятки изданий, о которой говорили депутаты. Олеся Вартанян показывает, как эта история выглядит со стороны в глазах тех, кто наблюдает за происходящим на Южном Кавказе:

«Скорее это сигнал всем тем, кто живет в Южной Осетии и проявляет свою гражданскую позицию, задает вопросы по поводу каких-то сомнительных событий, которые там происходят. Подобных примеров за время правления нынешнего лидера было немало – среди них и преследование Тамары Меаракишвили, и против Ирины Келехсаевой заводились дела, мы видели, что происходило на недавних парламентских выборах и во время тюремной голодовки… Поэтому это история не столько про Ирину Келехсаеву, сколько про то, как закрыть рты всем, кто продолжает задавать вопросы и предъявлять претензии. Чтобы никому неповадно было чего-то там спрашивать».

В тот же день, во вторник, парламентский комитет по внешней политике и межпарламентским связям отклонил предложенные Минюстом поправки в закон «О правовом положении иностранных граждан» и отправил его на доработку.

Они должны были упорядочить процедуру административного выдворения за пределы республики иностранных граждан и лиц без гражданства и регламентировать полномочия Службы судебных приставов по исполнению решения суда.

Причина отказа парламентского комитета в том, что министр юстиции Залина Лалиева предложила иностранцев, подлежащих выдворению, опускать в подвал МВД – в изолятор временного содержания, чтобы они там дожидались решения суда об экстрадиции. Дескать, так дешевле. Денег для строительства специального учреждения, как этого требует российское законодательство, в бюджете нет, поэтому пусть сидят в подвале, в изоляторе временного содержания, или как его раньше называли, – в КПЗ.

Читайте также Иностранцам указали на ИВС

Министр заявила, что с МВД это решение предварительно уже согласовано. На встрече присутствовал и депутат Давид Санакоев. По его словам, эта идея не понравилась:

«У многих депутатов возникли к законопроекту вопросы, в первую очередь с точки зрения соблюдения прав человека. ИВС предполагает несравнимо более жесткий режим содержания, чем учреждения, в которых должны находиться лица, подлежащие административному выдворению. И стандарты там совершенно разные. Понятно, что не все депутаты – юристы, но чутье их не подвело. Некоторые стали уточнять в интернете, какие нормы к содержанию выдворяемых лиц предъявляются в России, и всем стало ясно, что держать их в камерах предварительного заключения – незаконно, потому что эти люди не подозреваемые в преступлении. В итоге депутаты отправили документ на доработку».

Похоже, это первый случай, когда парламентарии отклоняют инициированный исполнительной властью законопроект, руководствуясь соображениями защиты прав человека.

По российским законам, подлежащих выдворению лиц содержат в центрах временного содержания иностранных граждан. Там совершенно другие условия содержания, несопоставимые с порядками в ИВС или СИЗО. Они предусматривают и доступ к телефонной связи, и совместное содержание членов одной семьи, детское питание, медицинское обслуживание и многое другое, что просто невозможно обеспечить в условиях переполненного изолятора МВД.

За этой историей наблюдала и югоосетинский политолог Дина Алборова. По ее словам, позиция депутатов заслуживает уважения. Она обращает внимание и на другую сторону этой истории, которая вызывает у нее тревогу, – это пренебрежение к человеку (неважно к иностранцу или соотечественнику), которое все чаще просматривается в действиях органов государственной власти:

«Я вообще не понимаю, как у нас относятся к людям. До чего мы дожили? Люди – это не скот, к ним надо относиться по-человечески, права человека надо соблюдать. Я понимаю, что в Южной Осетии мы очень подозрительно относимся к универсальности прав человека, но если мы сами не начнем их соблюдать, то как мы сможет требовать их соблюдения по отношению к нам от остального мира? Человек должен стать во главу угла. Его права, его свободы – вот о чем мы должны говорить, вот какое государство мы должны строить. Они тоже люди, и не от хорошей жизни сюда приезжают».

Это ставшее нормой пренебрежение к личности отмечает не только Дина Алборова. По словам бывшего депутата югоосетинского парламента Роланда Келехсаева, ему казалось, что маленький народ, переживший войну, измученный нуждой, изоляцией, должен был проникнуться особым отношением к ближнему. Просто по факту пережитого. И тем тягостнее наблюдать демонстрацию наплевательского отношения к человеку, говорит Роланд Келехсаев:

«Во время войны мы жили, как одна семья. На всех одно горе, одна радость. В основной массе люди жили одинаково, то есть бедно. Соседи каждый день делились солью, сахаром. Если случалось приготовить что-то вкусное, то звали к себе покушать. Сейчас этого нет, ощущение общей семьи пропало. После 2008 года в республику пришли российские деньги, кто-то стал жить хорошо, кто-то – плохо. Возникло социальное неравенство, чувство общности исчезло, люди стали безразличны друг другу. Каждый начал жить только для себя, для своей семьи, как у вас, в России».

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия