В Абхазии началась путина 2017-2018 годов. Каждый год ее начало делает актуальными вопросы, кто и сколько рыбы добывает, вывозится ли она за пределы Абхазии, насколько экологично и бережно работают рыболовецкие сейнеры, используются донные тралы или не используются? В Государственном комитете по экологии и охране природы создан штаб путины, экологи утверждают, что вместе с другими государственными службами контролируют процесс промышленной добычи рыбы.
Начало абхазской путины пропустить невозможно. Вслед за рыбой в акваторию приплывают суда, и пустая сухумская бухта сразу заполняется кораблями, в основном турецкими.
Рыбаки, сидящие с удочками на всех городских причалах, ворчат и сетуют: «Вот снова пришли турецкие суда, будут ловить донными тралами, соскребут все дно и увезут всю рыбу!»
Для того чтобы понять, что происходит в акватории во время путины, я обратилась к Давиду Гадлия, начальнику отдела рыбной отрасли Министерства сельского хозяйства Республики Абхазия. Он сообщил, что проведение путины регулируется постановлением кабинета министров, в котором прописаны квоты вылова рыбы, а также порядок работы предприятий и судов в абхазской акватории. Давид Гадлия пояснил: «Основной промысловый вид рыбы у нас – это хамса, на которую в этом году определена квота 20 000 тонн, и мы можем ее распределять. Остальные виды рыбы даются береговым абхазским бригадам, которые ставят сети на берегу и вылавливают рыбу в небольшом объеме. Например, на барабулю установлена квота 50 тонн, но у нас нет такого количества береговиков, чтобы столько поймать. Мы ежегодно регистрируем 20-30 береговых бригад, которые могут выловить 5-10 тонн барабули».
Сухумская акватория на днях заполнилась судами, местные рыбаки говорят, что их не менее сорока. На вопрос о том, кто в нашей акватории ведет промысел рыбы в таком масштабе, Давид Гадлия ответил: «В этом году число ловцов ограничено 20 единицами. Каждый наш завод имеет право зафрахтовать по два судна-ловца. Получается 14 судов-ловцов, и к ним разрешено фрахтовать до трех единиц транспортных судов. У нас шесть заводов по переработке хамсы в рыбную муку и рыбий жир. Транспортники не имеют орудий лова. И еще шесть единиц ловцов закреплено за российскими рыболовецкими предприятиями, если, конечно, они придут к нам».
Наши предприятия фрахтуют турецкие рыболовецкие сейнеры, это связано с тем, что они очень хорошо оснащены оборудованием и техническое состояние у них хорошее.
Экспорт свежей и охлажденной рыбы в этом году запрещен вообще.
В постановлении кабинета министров определена оплата разрешения на отлов рыбы. Для хамсы она составляет 1800 рублей за тонну. В прошлом году путина была неблагоприятная. При квоте 20 000 тонн было выловлено всего 11 000 тонн. Абхазские экологи предполагают, что повлиять столь существенно на количество рыбы могло строительство крымского моста, ставшее препятствием на пути прохождения косяков рыб. Путина нынешнего года покажет, верно ли это предположение.
Оплата за биоресурсы по итогам прошлого года составила 24 млн рублей на все виды рыбы, и еще 3 млн рублей было уплачено за экспорт 360 тонн рыбы. Это оплата только за пользование биоресурсами, в нее не входят никакие виды налоговых выплат.
Контроль за ходом путины осуществляет штаб, созданный в Государственном комитете по экологии и охране природы, который работает в круглосуточном режиме.
О работе штаба путины рассказал председатель Государственного комитета по экологии и охране природы Савелий Читанава.
Главный вопрос, который всегда остро обсуждает население с началом новой путины, – это использование для лова рыбы донных тралов. Савелий Читанава сообщил: «Как только турецкие зафрахтованные корабли заходят в наш порт, на борт поднимаются экологи и досматривают суда на предмет наличия на них запрещенного орудия лова – донного трала. Донный трал, как известно, в Абхазии запрещен. Вообще, любое уважающее себя государство не должно допускать применение донного трала, поскольку он уничтожает все на дне. А на дне у нас, как известно, обитает такая ценная порода рыб, как камбала. Донный трал опасен тем, что он не выбирает и гребет все подряд, подрывая популяцию. Когда наши контролеры-экологи принимают турецкие суда, они, естественно, проводят проверку на наличие калибровочного (сортировочного) агрегата и на наличие донного трала».
Тем не менее убедить наших граждан в том, что донный трал на самом деле не используется, очень трудно. Савелий Читанава рассказывает: «Все турецкие корабли прибывают на промысел хамсы, они ее ловят кошельковыми неводами. Донным тралом, поверьте, хамсу не поймать, а им нужна только хамса. Что такое кошельковый невод? На сейнерах есть аппаратура, которая показывает место скопления рыб. Корабль обходит рыбный косяк, выбрасывает невод и накрывает его, а потом постепенно стягивает сеть. И весь косяк оказывается в кошельке. Это происходит в среднем слое воды и никак не достигает дна. Донный трал легко отличить, он имеет специальные грузила, которые касаются дна. Протягивая его по дну, бороздят все. Честно говорят, мне, как главе экологической службы, было очень интересно, как осуществляется лов хамсы. Я присутствовал несколько раз и видел, как достают единовременно сто тонн хамсы. Вы знаете, какое это зрелище?! При ловле допускается определенный процент посторонней рыбы. Я увидел один раз катрана, несколько штук мезгита и несколько бакланов. Все. Никакой посторонней рыбы там нет!»
В Абхазии запрещен промысел рыбы в 500-метровой береговой зоне. Все сейнеры должны работать в море за пределами этой зоны. Контролировать соблюдение этой нормы помогают российские пограничники, у которых есть оборудование для определения расстояния в море. В случае нарушения экологическая прокуратура составляет акт и передает дело в арбитражный суд.
Савелий Читанава сообщил, что лов рыбы контролируют помимо экологов разные службы: пограничная, таможенная, Служба госбезопасности. При входе каждого судна в наш порт и выходе его из порта проводится тщательный досмотр, поэтому незаконного вывоза рыбы не должно быть.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
