В Общественной палате Абхазии сегодня обсуждали положение дел в сельском хозяйстве. В процессе дискуссии стало понятно, что Министерство сельского хозяйства не управляет аграрной отраслью, правительство – не заинтересовано ни в каких изменениях, а Россия – не пускает абхазскую продукцию на свои рынки. Нет ни необходимых законов, ни современных форм хозяйствования, а крестьяне, работающие с восхода солнца до заката, считаются безработными.
Встреча с общественностью началась с пространного рассказа министра сельского хозяйства Амирана Какалия о борьбе с мраморным клопом. Основная часть вредителя сосредоточена в трех районах Восточной Абхазии. Население этих районов в прошлом году занималось ручным сбором клопа и сдало государству около 4000 килограммов, за каждый килограмм выплачивалось по 1000 рублей. В прошлом году было завезено около 5000 кг ядохимикатов, его раздали крестьянам, но было ли все это использовано и какой эффект дало – не известно. В нынешнем году получено еще 4800 кг пестицидов. Но их еще не передали населению. Наиболее успешной формой борьбы считается ручной сбор насекомых.
Какалия также сообщил, что в прошлом году из-за мучнистой росы и ореховой гнили погибло 80% урожая ореха-фундука, от которого зависит бюджет 10 000 семей в депрессивной Восточной части Абхазии.
Член экономического комитета Общественной палаты и предприниматель Беслан Кварчия уже много лет занимается выращиванием ореха-фундука в Очамчырском районе. Он назвал систему управления сельским хозяйством «дезинтеграционной», так как полномочия министерства заканчиваются в том здании, где оно расположено. Беслан Кварчия пояснил: «Иногда мне кажется, что Минсельхоз выполняет роль фирмы-однодневки: деньги поступили, они их перечислили по назначению, и дальше ситуация ими уже не контролируется, потому что те структуры, которые находятся в районах и селах, напрямую подчиняются главам администраций сел и районов. У нас есть серьезные проблемы с защитой растений: и пальмы, и самшит, и каштановое дерево, много проблем. У нас есть организация по защите растений, у которой нет ни технических средств, ни специалистов, ни штата. В этом году этой структуре в лице одного человека выделено всего 327 тысяч рублей. Вот отношение к проблеме, которое у нас существует, поэтому мы снова будем иметь то, что имели».
Беслан Кварчия сообщил, что по данным мониторинга международной организации «Движение против голода» с мая по сентябрь 2018 года ситуация с клопом ухудшилась в 2,5 раза. Эффекта нет, потому что нет единой программы преодоления этих проблем. Обрабатывать растения ядохимикатами от мраморного клопа надо примерно с шести до семи часов утра, в это время эффект максимальный и составляет 80%, в остальное время – не более 2%, если этого не знать, то все усилия напрасны.
Беслан Кварчия также сказал: «Меня удивляет подход, отношение, с которыми мы сталкиваемся. Мы говорим (правительству): «Есть проблема, надо ее решать». А нам говорят в ответ: «Вы знаете, бюджет уже составлен, и мы ничего изменить не можем!» В прошлом году в такое же время мы собирались и говорили, что орех больной, его надо лечить. Речь шла всего о двух миллионах рублей, которые надо было выделить на лекарство. Их не нашлось в бюджете, зато целый регион и все его население потеряло по самым скромным подсчетам 800 млн рублей. Неужели, потерять 800 млн рублей было легче, чем выделить 2 млн рублей? Но главы администраций тогда доложили, что урожай небывалый, все нормально, в результате до 94% урожая люди потеряли. Они не просто урожай потеряли, они потеряли деньги. Кто-нибудь сделал анализ? С кого-нибудь за это спросили?»
С крестьянами нужно работать, им надо многое объяснять, например, перед тем, как лечить растения, им нужно дать подкормку, нужно соблюдать все правила агротехники. Если это не соблюдается, то ничего не поможет.
Члены Общественной палаты спрашивали, почему не создаются перерабатывающие предприятия? Почему не производится заготовка сельскохозяйственной продукции? Почему построенное хранилище для фруктов и овощей бездействует?
Амиран Какалия заявил, что Абхазии негде сбывать свою продукцию, нас не пускают на российский рынок, который контролируют теневые структуры. В качестве примера он привел рыбную отрасль и путину 2018/2019 года: «Выловлено около 66 тысяч тонн черноморской хамсы. Еще четыре года тому назад представители рыбной компании в Российской Федерации писали о том, что в 2018 году из Азова должно выйти 50 тысяч тонн азовской хамсы. Тогда как до строительства керченского моста выходило на зимовку 250 тысяч тонн азовской хамсы. И знаете, сколько в этом году вышло? 47 тысяч тонн всего. Хамса есть в Черном море. Мы ее вылавливаем, перерабатываем и продаем. В Российской Федерации дефицит рыбной муки 60%. Наша абхазская мука содержит протеина на 4% больше. И мы вывозим ее на территорию Турции по поддельным документам. Вот в каких условиях мы находимся. И в течение десяти лет с момента признания республики Российской Федерацией мы подписываем постоянно меморандумы, соглашения с Краснодарским краем, с Ростовом и так далее, а воз и ныне там…»
По словам Амирана Какалия, за последние четыре года на всю сельскохозяйственную отрасль было выделено около 400 млн рублей, но неизвестно, насколько эффективно они были израсходованы. Сейчас проходит ревизия, которая должна дать ответ на этот вопрос. Амиран Какалия считает, что Министерство сельского хозяйства нельзя превращать в кредитную организацию. Для кредитования крестьян нужно создать специальную банковскую структуру, которая будет выдавать кредиты с низкой процентной ставкой. Сегодня у сельских жителей нет доступа к кредитам.
Приглашенный эксперт – Хатуна Шат-ипа, заведующая отделом экономики Центра стратегических исследований при президенте, заявила, что аграрная политика правительства за все послевоенные годы нанесла аграрной отрасли и селу урон, многократно превышающий вред, причиненный всеми мраморными клопами и другими вредителями вместе взятыми. Это происходит на фоне постоянных заявлений на всех уровнях госуправления о приоритетности аграрной сферы и необходимости всесторонней поддержки села.
В доказательство Хатуна Шат-ипа привела следующие цифры: «Сегодня в сельском хозяйстве как в отрасли по нашей официальной статистике работают 259 человек, тогда как сельское трудоспособное население составляет около 70 тысяч человек. Доля аграрной отрасли в ВВП с 2009 года сократилась с 13% до 4,5%. Отечественные производители наш внутренний рынок удовлетворяют на 30-35%. Кто эти отечественные производители? Наша основная специфика в том, что это – личные подсобные хозяйства. Мы за 25 лет так и не создали других форм современного ведения сельскохозяйственного производства: ни малых предприятий, ни фермерских хозяйств, ни сельскохозяйственных кооперативов, как это происходит во всем мире. На всю Абхазию у нас всего 32 фермерских хозяйства, и это – неизменная статистика, последние пять-шесть лет она не меняется».
По данным опросов ЦСИ, 70% крестьян хотели бы расширить свои подсобные хозяйства, но у них для этого нет ни средств, ни техники, ни технологий. Все 25 послевоенных лет на развитие и восстановление сельского хозяйства выделяется меньше 1% расходов бюджета. На 2019 год выделено 60 млн рублей, притом что у нас в республике сто сел.
Нужно принимать законы, совершенствовать образование, отменять таможенные пошлины, восстанавливать вертикаль управления, создавать систему госзакупок и т.д. Особенно нужен закон о подсобных хозяйствах, их статус никак не определен, а работающие в селах в поте лица с восхода солнца до заката люди считаются безработными.
По мнению Хатуны Шат-ипа сами чиновники оказались в положении заложников сформировавшейся системы. Они понимают проблемы, но дальше продвинуться не могут. Сегодня нет никаких реальных ограничений для проведения аграрной реформы, нужна только политическая воля, которой нет. Руководство страны устраивает положение дел, при котором 100% собственных средств республиканского бюджета уходит на содержание трех ветвей власти: исполнительной, законодательной и судебной. Ничего не изменится, пока к власти не придет команда реформаторов, которые возьмут на себя ответственность и начнут ломать сложившуюся порочную систему.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетии
